Архивная версия / archive version:

Проект «Архи всЁ» переехал на сайт www.cih.ru
This project was moved to the www.cih.ru

данная версия не обновляется и может быть недоступной через некоторое время

^{см. также: СНиПы | Архитектура | Бионика | Новости | Строительство}

Вы можете найти необходимую информацию на сайте cih.ru / You can find the necessary information on the cih.ru website:

Оторванность форм классики от житейских и буднично-строительных задач есть причина того, что нападки на классическую архитектуру... весьма легки... Но эта же оторванность, дающая такой простор мечте, обеспечивает периодические успехи классики над разумными и трезвыми формами средневековой архитектуры. Нельзя воскресить готику, архитектуру Византии или допетровский русский стиль, не повторяя тесно с ними связанных типичных строительных приемов и не заставляя, этим самым, современную жизнь подчиняться требованиям, по большей части отошедшим в прошлое. Поэтому вне соображений целесообразности... невозможен возврат к средневековым стилям» 243 .

Подход к архитектурному организму как целостности диалектического по­ рядка, заставивший модерн отказаться от «двойника» конструктивной систе­мы, трактовавшейся тектонически (Ренессанс, классицизм) или декоративно (барокко, эклектика), обусловил перелом в отношении к технике. Кон­ струкция перестает быть сугубо функциональным средством, которое над­ лежит украшать; оставаясь утилитарной, она одновременно становится и носителем красоты. За нею признаются эстетические достоинства, мо­ дерн объявляет ее формообразующим средством нового стиля.

«Архитектурно-художественный еженедельник», 1916,№9,с.ПО;№33,с.336.

Модерн за ново «открывает» красоту традиционных материалов и с упоением утверж­ дает красоту новых. Сторонники модерна твердят, что будущее принадлежит железной архитектуре. Здесь как будто нет ничего нового: на память не­ вольно приходит основной тезис рационального направления. Однако от­ личие налицо. Отвлеченная декларация Красовского уступает место рассмот­ рению механизма взаимодействия компонентов, которым надлежит слиться в нечто единое и качественно новое.

«Из требований техники и запроса на удобства не может возникнуть ничто прекрасное, — утверждал, полемизируя с австрийским зодчим Отто Вагнером, родоначальником школы австрийского Сецессиона, русский ар­ хитектор, много работавший в стиле модерн, Е. Е. Баумгартен. — Отличи­тельное свойство прекрасного — его практическая бесполезность... Строить дома красиво не имеет никакого отношения к технике строительства» 244 . При этом Баумгартен подчеркивал, что дело не в применении материала и кон­ струкции как таковой, а в их архитектурной интерпретации.

В. П. Апышков — продолжатель теоретической традиции рациональной архитектуры XIX в. в модерне, ратовавший вслед за Красовским за диалек­ тическое преобразование «полезного в изящное», солидаризируясь с Баум- гартеном, вносит в положение учителя небольшое, но существенное уточне­ ние: рациональность применения материалов и конструкций, целесообраз­ ность сами по себе отнюдь не однозначны красоте. «Одной целесообразности форм и материала для художественной архитектуры оказывается мало» 245 .

Баумгартен . Современная архитектура (критический очерк). - «Зодчий», 1902, №48 и 50, с. 547 и 571.

Апышков В. Рациональное в новейшей архитектуре, с. 59.

В полном соответствии с традициями рационалистов XIX в. указывая на большую будущность железа, называя его «стиль образующим материа­лом» 246 , сторонники модерна делают упор на том, что совершенно вы­ падало из поля зрения рационалистов XIX в., — на поисках приемов, кото­ рые дали бы почувствовать новизну материала и помогли бы извлечь из него неизвестные ранее художественные эффекты. Осмысляя выразитель­ные возможности железа, они добиваются преобразования материала строительства в элемент искусства архитектуры.

В XIX в. новые материалы и конструкции использовались двояко. Из композиции сооружений гражданской архитектуры изгонялось все, что могло бы напомнить о прозаической работе конструкции. Классический пример тому — уже упоминавшиеся Верхние торговые ряды, где металли­ ческий каркас системы В. Г. Шухова, железобетонные мостики, прозрачное стеклянное перекрытие заключены в тяжелый футляр «архитектуры», имитирующий снаружи декор зодчества Древней Руси XVI — XVII вв., а внутри — итальянского Ренессанса. С другой стороны, инженерные и промышлен­ные сооружения проектировались исключительно по законам техники, без учета эстетических требований и норм.

На рубеже XIX — XX вв. тот и другой подход вызывают неудовольствие своею односторонностью. Конечно, прежде всего свойственное новому вре­мени правило украшать архитектуру архитектурой. Однако отсутствие спе­ циальной заботы о красоте в инженерных постройках также кажется не­ допустимым: «Стоит лишь на минуту устранить из рассмотрения технический смысл железной конструкции (Эйфелевой башни. — Е. К.) (соединение опор, передача и распределение нагрузки, группировка опор, связь отдельных частей) и обратиться исключительно к ее внешности, как сейчас же сде­ лаются видимыми неудачи и промахи в художественном отношении и осо­ бенно ясно сказывается абсолютный недостаток всякой тенденции кра­ соты» 247 .

Новый стиль был поставлен перед необходимостью разработки спе­циальных приемов, которые дали бы почувствовать красоту материала и пространственность каркасной конструкции, позволили бы поверхности стены, а не декору на ее поверхности сделаться носителем эстетических качеств. Художественное осмысление конструкции начинается с осмысле­ ния принципов ее работы и поисков средств, способных выразить ее сове- образие. «В то время как тяжесть сводов передается равномерно на опор­ные стены, железная конструкция покрытия является расчлененною на отдельные фермы, в зависимости от которых груз сосредоточивается на отдельных пунктах опорных стен.

Эта конструктивная особенность и должна найти себе внешнее отраже­ ние в самой группировке массы стен, ибо в этом и заключается разум строительного искусства... Выражение этой самой характерной для железа особенности и есть главное затруднение. Нельзя обрабатывать стену как опорную часть, ибо она является таковою не во всех точках» 248 . Из уподо­ бления механизма действия железной каркасной конструкции скелету жи­ вотного делается вывод: «Не всегда стоит оставлять обнаженные кон­ струкции. Природа в ряду своих творений всегда одевает скелет плотью и кровью. Таким же образом должны поступать архитекторы и со своим сооружением. Наконец, не должен архитектор, строящий из железа, пре­ небрегать высшим законом искусства — развивать формы в характере ма­ териала: ...мощь этого металла, требующая небольших простенков, дает сооружению воздушность и легкость... Свойства железа резко противо­ речат свойствам дерева и камня, поэтому железная архитектура стремится к созданию новых форм, соответствующих свойствам этого материала» 249 .

«Развитие железопромышленности и возможности широкого приме­ нения железа в постройках дали нам средства наивыгоднейшим способом ис­пользовать пространство при минимальных размерах толщины столбов и пе­ рекрытий, а главное при решении современных задач художественно вы двинуть игру статической силы и сделать ее видимой» 250 .

Апышков В. Рациональное в новейшей архитектуре, с. 64,

Эстетика в железных сооружениях. - «Строитель», 1902, №4, стб. 132.

Таков новый аспект использования железа.

Время, когда в архитектурной отделке из металлов допускалось одно лишь золото, с появлением модерна невозвратно уходит в прошлое. «Наше время, история которого запечатлена железом и кровью, дало железу, этому могучему помощнику человечества, значительные права в современной эстетике. Качества железа: ковкость, свариваемость, твердость, способ­ ность полироваться (сталь) открывают ему широкую область применения. Сталь не только полируется, но приобретает при обжигании особенную своеобразную окраску весьма различных оттенков в желтом, синем, фиолето­ вом тонах... итак, чтобы пользоваться конструктивными железными част­ ями как материалом для украшения... необходимо сообразоваться с его свойствами» 251 .

В железном каркасе модерн усматривает одновременно сходство со стеблем растения и с готической конструкцией (а не с каменным сводом!), с той только разницей, что в готике тяжесть сосредоточена на углах свода, в железной конструкции — на отдельных точках стен и углов. Критики не забывают подчеркнуть, что «подобное увлечение логичностью всех деталей сооружения и высказывающаяся теперь часто смелость независимости от старых форм дали веру в возможность возникновения современной архи­ тектуры, свободной от постоянного подлаживания под ту или другую эпоху и отвечающей назревшим потребностям» 252 .

Таким образом, природа, вернее, науки о природе и средневековое зодчество подсказывают модерну путь использования материалов и кон­струкций, свойства новых материалов диктуют новое отношение к природе и средневековью.