Третья столица России

Известно, что в России столиц несколько. По крайней мере, всем известны две: Москва и Санкт-Петербург. А вот о третьей столице России часто забывают. Тем более обидно, если это делают те, кому довелось в ней жить, то есть мы с вами, ярославцы.

О том, что такое провинция и столица сегодня и почему Ярославль по праву считают третьей столицей России, мы поговорим с известным как в городе, так и в стране провинциологом, профессором кафедры культурологии Ярославского государственного педагогического университета имени К.Д. Ушинского, заслуженным деятелем науки России, доктором искусствоведения, членом-корреспондентом РАЕН, а также членом Совета по городскому самоуправлению при мэре города Ярославля Татьяной Семеновной Злотниковой.

- Татьяна Семеновна, провинциальность – это не только место пребывания, но и особое мироощущение. От преобладающего мироощущения горожан зависит, будет ли город развиваться динамично или, напротив, будет «загнивать». Присуще ли провинциальное мироощущение ярославцам и, - если да - в чем его особенности?

Т. С.: Да, к сожалению, присуще. И за примерами далеко ходить не надо. Проходит, например, сейчас в городе фестиваль духовной музыки и колокольного искусства «Преображение». И в этом году ему присвоили имя недавно умершего московского дирижера Е. Колобова. Почему Колобова, а не Оловянишникова, не Вахрамеева? Не тех крупнейших собственно ярославских купцов, которые были связаны с производством колоколов и утверждением колокольной традиции в Ярославле трех – XVIII , XIX и XX – столетий? Почему присваивается имя замечательного москвича и замалчиваются имена и заслуги наших земляков и современников - Н.С. Каровской, В.Е. Дегтярева, М.А. Аннамамедова – тех, кто на самом деле стоит у истоков этого фестиваля? Вот это образец провинциальности. Провинциальность – это не просто заниженная шкала ценностей («мы хуже вас»). Это отсутствие шкалы ценностей, неумение понимать и ценить «свое» в общей национальной, мировой системе.

«Наше» для нас хорошо, только если «нашим» быть перестает (меняет «географию» или уходит из жизни). И тогда возникает необходимость присвоения не-нашего, как это и происходит сейчас в случае с фестивалем «Преображение». Провинциальность – это неблагодарная уверенность в том, что корней не было, сразу – плоды.

Русская в частности ярославская провинциальность на фоне глобализации превращается в ментальную черту. Это нежелание, неумение и неготовность ценить, любить и уважать себя.

Кроме того, для провинциального мироощущения характерно особое ощущение времени, замедленный, по сравнению со столичным, темп жизни. Меньшее, чем в столице, умение загадывать, планировать и добиваться запланированного в определенные сроки. В провинции кажется, что времени очень много: за полчаса нужно дойти всего лишь до соседнего квартала. В представлении же столичного жителя за полчаса надо успеть добраться до другого конца города, встретиться с пятью людьми и решить десять вопросов.

Или, например, в провинции, по крайней мере, в России всегда было стыдно делать карьеру. Это неправильно. Ведь карьера – это не наличие чинов, а наличие перспективы, которую человек для себя намечает как необходимую. И если человек намечает себе в качестве перспективы пройти путь с определенными людьми и с определенной целью в итоге этого пути и готов прилагать максимум усилий для того, чтобы достичь цели, то он по самоощущению не провинциал. Реализации такого жизненного плана ярославцам, как и другим провинциалам, зачастую мешает также глубоко присущий именно провинциальному мироощущению страх перед переменами: сменой работы, сменой квартиры, сменой круга общения.

Это те черты провинциального мироощущения, которые для динамичного развития Ярославля в следующем тысячелетии его истории ярославцам, на мой взгляд, хорошо бы преодолеть. Тем более это касается ярославцев, находящихся у власти. Потому что самым опасным проявлением провинциальности в России всегда была провинциальность мироощущения чиновников.

- Можно ли, тем не менее, выделить позитивные моменты в статусе провинциала?

Т. С.: В позитивном смысле для меня статус провинциала – это статус самодостаточного человека. Это статус человека, убежденного в том, что он живет так, как он хочет. Я подчеркиваю: не там , где он хочет, а так , как он хочет. Я полагаю, что истинным по духу столичным жителем был отец Борис Старк. И не только тогда, когда служил на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа в Париже, а тогда, когда выбрал для своего духовного служения и жительства Ярославль. Человек, способный выбирать, по своей жизненной установке – это уже не провинциал.

С этой точки зрения я полагаю, что провинциализм Ярославлю навязывается извне. Ибо жители самого Ярославля, как коренные, так и приехавшие в этот город и полюбившие его, так же как и   жители Рыбинска, Ростова, Углича – это люди, которые преданы своему городу и гордятся им. Но если человек испытывает неловкость по поводу своего места жительства, если он, представляясь кому-то постороннему, говорит: «Я, извините, из Ярославля», то это уже личные проблемы этого человека, а не города.

На мой взгляд, статус столичного города в современной России определяется   по одному критерию - можно здесь решать серьезные деловые, творческие, нравственные вопросы или нельзя. Если в городе можно это делать, значит, здесь отсутствует дух провинциальности как негативное явление.

Если есть вечная оглядка на то, что и как здесь же, на соседней улице, в соседнем кабинете, скажут о твоем решении, - то это самый настоящий провинциализм в своем негативном значении.

- Я так полагаю, что в Ярославле все-таки можно реализовать серьезные   деловые и творческие проекты. По крайней мере, известны точные данные социологов, которые фиксируют сегодня более высокий качественный, интеллектуальный, организационный уровень работы российских провинциальных учреждений и коллективов по сравнению со столичными.

  Т. С.: Да, как это ни парадоксально, но по ряду параметров признанные столицы, Москва и Санкт-Петербург, сегодня утрачивают свои лидирующие позиции. Приведу пример из собственного опыта. Я руковожу диссертационным советом по таким достаточно редким специальностям, как искусствоведение и культурология. В год у нас защищается 6-8-10 диссертаций. В родственных нам советах Москвы и Петербурга за год защищается 2-3, в лучшем случае 5 работ. В провинции научная жизнь сейчас действительно более интенсивна. Свежий пример, к которому непосредственное отношение имеет холдинг «Губернский город и К», - проведение научно-практической конференции, посвященной столетию со дня смерти А. П. Чехова. Единственное на всю страну свежее издание, которое не готовилось годами, а вышло в Ярославле непосредственно по следам очень широкой научной акции (ровно через три месяца). В то время как в Москве и Петербурге с момента проведения подобной конференции до момента издания сборника проходит, как правило, полтора года, а то и больше. Провинция сегодня поневоле оказывается оперативнее и деятельнее столиц. При этом происходит закономерная смена традиционных смысловых полюсов - инертной провинции и активной столицы.

- Если брать за основу предложенный Вами критерий определения столичного статуса города, то Ярославль – город столичный. Однако известно, что у Ярославля есть исторически обусловленное право называться столицей России.

Т. С.: Я полагаю, что Ярославль из многих своих заслуг в истории России пока не сумел извлечь пользу и не сумел сделать «брэндом» один пусть краткий, но очень значимый исторический эпизод. Тем не менее, зря забывают о совершенно особом положении нашего города среди других городов России. В разные периоды истории России (не княжеств русских, а именно страны) ее столицами были только три города: Москва, Петербург-Петроград-Ленинград и Ярославль. Причем важно помнить и не грех гордиться тем, что город в роковой, трагический период нашей истории сам взял на себя функцию столицы. Не было никаких декретов и указаний свыше. Именно в Ярославле сосредоточились духовные силы, было собрано ополчение, и это ополчение из нашего (!) города двинулось спасать Россию.

«Третья столица России» – это нераскрученный «брэнд» нашего города.

А если бы власти и общественность города объединились в преддверии юбилея и приложили бы усилия для того, чтобы этот «брэнд» раскрутить, статус празднеств по поводу 1000-летия Ярославля стал бы не меньшим, а как минимум равным статусу торжеств по поводу 300-летия Санкт-Петербурга.  

- Татьяна Семеновна, наш журнал посвящен недвижимости Ярославля, и серия интервью, в рамках которой проходит и наша с Вами беседа, изначально была задумана как серия бесед об архитектурно-градостроительном будущем нашего города. Могли бы Вы оценить этот аспект развития Ярославля с позиций обычного жителя, разумеется, при этом еще и не лишенного профессиональных подходов?

Т. С.: Многие люди, попадающие в Ярославль впервые или возращающиеся в него после большого перерыва, говорят об удивительной ауре Ярославля. О том, что это светлый, приятный город. Разумеется, во многом такой образ города создается благодаря сохранившимся в нем церквам. Золотые кресты всегда не только осв я щали, но и осв е щали наш малосолнечный город. А вот в решениях фасадов современных зданий Ярославля почему-то преобладают исключительно холодные, серо-голубые, «свинцовые» цвета, что, по-моему, способствует насаждению депрессивного состояния у ярославцев. Мрачным с визуальной точки зрения будущее города видеть не хотелось бы.

У меня, как, думаю, и у любого жителя Ярославля, много вопросов вызывает градостроительная политика властей города. Когда-то обратила внимание на то, что пол в таких торговых центрах, как «Петровский пассаж» или «Новая галерея», безупречно чист даже в самую грязную пору. И вовсе не потому, что его так часто моют, а потому, что там практически не бывает покупателей. Это же пустующие здания в центре города! По-моему, логика отсутствует и в решении о снятии трамвайной линии на улице Большая Октябрьская, большую часть жителей которой составляют пенсионеры и бюджетники. Они нуждаются в доступном, дешевом, стабильном транспорте, который не зависит от заносов снега, от топлива, в который можно, извините, взобраться и в котором, как это ни парадоксально,   можно пообщаться. Я уже не говорю про «братскую могилу» бюджетных и внебюджетных денег – автостоянку перед стадионом «Шинник». Городу эта автостоянка в этом месте явно не нужна. Градостроительная задача решена в ущерб жителям города. На мой взгляд, по странному – глубоко провинциальному - пути развивается и жилищное строительство в центре города. В центре впритык друг к другу строятся малоэтажные псевдоэлитные дома, рассчитанные на заселение 3-5, максимум 8 семьями, и весь цокольный этаж зданий занимается под гаражи, и значит, в эти дома заселяются семьи, имеющие 1-2 и более машин. А если это так, то значит для них не вопрос, жить в центре города или в экологически чистом, тихом, удаленном от центра районе. Так живет весь цивилизованный мир, в котором престижное жилье строится за городом.

- Татьяна Семеновна, мы обсуждали духовные, в том числе эстетические и нравственные составляющие представлений о провинции. Можно ли, по-Вашему, обозначить особенности деловых практик по отношению к провинции? Существует ли проблема «провинция и бизнес»?

Т. С.: Внимание бизнеса к провинции в современной России имеет, на мой взгляд, два вектора. Один я бы назвала хищническим. Другой – патриотическим. Хищническое внимание заключается в том, что, как только какое-то производство или какая-то сфера начинает развиваться, принося или менее стабильные прибыли, моментально возникает интерес извне. В свое время очень горькие верные вещи по этому поводу говорил на заседании совета по самоуправлению в мэрии известный в городе экономист В.В. Тамаров. Эта тема хорошо известна, и я не считаю необходимым развивать ее в этом интервью.

По-моему, важнее говорить о патриотическом аспекте бизнеса, который сейчас набирает силу. Это относится и к тем людям, которых я называю (и думаю, что А.П. Чехов со мной бы согласился) современными Лопахиными. Ибо Лопахин у Чехова был озабочен не столько тем, чтобы сорвать куш с разбивания на дачные участки старинного вишневого сада, сколько ростом самосознания людей, заинтересованных в процветании страны. Современные Лопахины живут в регионе, в котором строят свой бизнес, а не наезжают в него по праздникам. Они ходят (или ездят) по улицам своего города и испытывают неловкость за то дурное, что видят, и хотят внести свой вклад в то доброе, за созидание и утверждение которого их имена будут вспоминать потомки. Это люди, которые ориентированы на то, что В. Маяковский в своем известном стихотворении назвал «долгими делами»: строительство жилых домов, образование и досуг молодежи, забота о пенсионерах. Мне кажется, что очень мудро и во всех отношениях полезно поступил, например, известный российский бизнесмен В. Потанин, учредив стипендии студентам и молодым преподавателям в регионах. Потанин вкладывает, насколько мне известно, не очень большие деньги в интеллектуальный ресурс России, но делает это на виду у всей страны. С одной стороны, бизнес всегда «приручал» талантливых молодых людей, и от этого только выигрывал. К сожалению, в России, в отличие от Запада да и Востока, сегодня это еще очень мало развито. С другой стороны, бизнес, рассчитанный не на год и не на два, всегда был озабочен выработкой своего позитивного имиджа в обществе. Следовательно, позитивный опыт ярославских бизнесменов, ярославских банкиров вписывается в эту патриотическую тенденцию. Ему, опыту деятельных и умных провинциалов, пока недостает только системности.

   Т.С. Злотникова