Аннотация и ключевые слова: Предпосылка выделения в творчестве современных авторов чеховских мотивов ситуация рубежа веков, в которой творили и на которую резонировали А.П. Чехов и 100 лет спустя современные авторы, безусловно, не является универсальным ключом к разгадке всех линий наследования чеховской традиции в современной культуре. Однако в отношении конкретного автора, о котором пойдет речь в нашем докладе - современного молодого прозаика Р. Сенчина - именно ситуация рубежа как истока творческих интенций автора, определяет собой возможность сопоставления картины мира классика и нашего современника. Мы осознаем и учитываем, что возможна не только разномасштабность творцов, но и разномасштабность эпох. И как зеркала, резонаторы этих разных по силе духовного напряжения и уровню творческого воплощения эпох эти авторы - Чехов и Сенчин - для нас оказались сопоставимы.

рубеж веков, А.П. Чехов, Р. Сенчин, драма абсурда

В художественном мире современного прозаика, так же как и у классика, ключевая роль принадлежит лейтмотиву "длящегося перехода", не имеющего цели и, соответственно, конца, и приобретающего значение онтологической доминанты картины мира писателя. На лексическом уровне этот лейтмотив поддерживается, как правило, одним из излюбленных слов современного писателя наречием "между". Это наречие - основная характеристика организации хронотопа произведений Сенчина.

Герои Сенчина - это, как правило, провинциалы, которые оказались в столице, не нашли себе в ней места, и либо вернулись обратно в провинцию (но уже с болезненным пренебрежением ко всему провинциальному), либо так и остались в столице. Герои Сенчина - везде чужие. "Чужой" - так и называется один из последних рассказов писателя. Пространственная неприкаянность героев поддерживается их выпадением из социальной иерархии. Герои Сенчина - это маргиналы, не вписавшиеся в ритм столичной жизни, опустившиеся провинциалы, работающие дворниками, грузчиками, в лучшем случае монтировщиками сцены.

Если у Чехова "театральная" тема связана с персонажами артистами, то у Сенчина - с монтировщиками сцены. И в этом снижении мотивов, заявленных некогда Чеховым, чувствуются 100 лет, прошедшие после Чехова. Причем не только в жизни, но и в искусстве: чувствуется традиция абсурдистов - С. Беккета, Э. Ионеско, Э. Олби - с их "людьми обочины".

Ощущение убывания, девальвации нравственных основ и смысла современной жизни, которое не покидает читателя, при столкновении с прозой Сенчина постоянно подчеркивается самим автором. Для творческого метода Сенчина характерна "арифметическая маркировка", причем маркируя художественную реальность своих произведений "плюсами" и "минусами", автор явное предпочтение отдает "минусу". Минусинск - так называется наиболее часто встречающийся в прозе Сенчина провинциальный топос, сибирский городок. "Минус" - название одного из романов писателя, повествующего о провинциальной жизни современной России. Если в аксиологии Чехова провинция не лишена положительных коннотаций, то у Сенчина жизнь в современной русской провинции предстает как жизнь в минусе, антижизнь: нищета, пьянство, духовное убожество, не имеющие в рамках провинциального топоса положительных альтернатив.

Примечательно, что роман, посвященный жизни героя в столице, назван писателем "Один плюс один". Однако оптимистическая арифметика названия романа, как залог преодоления одиночества героя, оказывается мнимой. Герои Сенчина, также как герои Чехова, исполнены жаждой взаимопонимания и сочувствия, но не способны совпасть, ужиться, "достучаться" друг до друга. Начинается роман "Один плюс один" с заявленного желания героя познакомиться с девушкой, а заканчивается провалом попытки реализовать это желание: "Не получилось: дурак, кретин: не получилось: Один: Снова один" (2 ;71).

Герои Сенчина также как герои Чехова одиноки по неволе, желающие преодолеть одиночество, они не могут этого сделать. Зачастую невозможность преодоления героями одиночества компенсируется у Сенчина, как и у Чехова, а далее у абсурдистов, продолжавших чеховскую традицию, установлением отношений палача и жертвы. Так, взаимомучительства сына и матери в рассказе "Общий день" явно отсылают к чеховским Аркадиной и Треплеву. Невозможность преодоления одиночества оборачивается у героев Сенчина также как и героев Чехова замкнутостью, опасливостью, пассивностью: "Люди окутаны прозрачной, но крепкой, практически непробиваемой, пленкой" (1; 46). Герои Сенчина - это, как правило, варианты чеховских Ионыча и человека в футляре.

Причем, если у Чехова герои испытывают трагическую связь и привязанность к пространству, то у Сенчина герои активно осваивают как столичное, так и провинциальное пространство, перемещаются в столицу и обратно, но при этом вне зависимости от пространственных координат остаются одинокими, раздраженными, нереализовавшимися.

Лейтмотив "длящегося перехода" реализуется и в воссоздании социокультурного контекста существования героев: между Советским Союзом и новой, еще неизвестной Россией. Причем Сенчин, описывая современную действительность и реализуя лейтмотив "длящегося перехода", прибегает к уже опробованным Чеховым образам провинциального театра и больничной палаты. Но у Сенина это пространства не выхода к подлинности существования, к творчеству, к свободе. Пространства провинциального театра (в романе Сенчина "Минус") и больницы (в рассказе "Афинские ночи") реализуются как модели жизни современной России в качестве пространств мнимой, ненастоящей реальности, бреда больного.

Поддерживается лейтмотив "длящегося перехода" и в описаниях автором природы. Сенчин, как правило, описывает межсезонье. Наиболее частым погодным явлением в художественном мире писателя является "мелкий, занудливый дождь" (2; 28). "За шторами - жидкая серость" (1; 28) - любимая ремарка автора к описанию монотонных, ничем не примечательных будней героев. Время в художественном мире Сенчина замкнуто, циклично. Это дурная протяженность. "Ещё одна ночь", "Сегодня как завтра" - так называются рассказы Сенчина. "Серый круг" - ключевая, по мнению Т.С. Злотниковой, метафора чеховского мира - ключевой является и в художественном мире Сенчина.

Под стать этой серой замкнутости диапазон чувств и ощущений героев: "вечные неудобства, скука, неприкаянность" (1; 246), "ощущения тяжести и усталости" (1; 256), "усталость, утомление, отупление" (1; 53), "пустота и усталость" (1; 32). Автор наделяет своих героев такими характеристиками: "безвольный, размякший, дряблый" (1; 29), "усталый, забитый, злобный" (1; 247). Причем, если у Чехова в ряду отрицательных черт героев присутствуют положительные, то у Сенчина это подчеркнуто отрицательный ряд. Такие состояния и качества, как чувство вины и терпение, присущие чеховским героям, неизвестны героям Сенчина. Для героев современного автора терпение трансформируется в пассивное ожидание чуда. Но даже когда чудо случается, пассивные и безвольные герои Сенчина оказываются не в состоянии им воспользоваться.

Таким образом, при обращении современного автора к чеховским мотивам и образному ряду можно констатировать снижение положительных смыслов, создание художественной реальности, заряженной на минус.

Используемая литература

1. Сенчин Р. Афинские ночи. Повести и рассказы. М., 2000, - 416 С.

2. Сенчин Р. Один плюс один// Новые писатели. Форум молодых писателей России. М., 2003. - С. 8-71.