arch
Архивная версия / archive version:


Проект «Архи всЁ» переехал на сайт www.cih.ru
This project was moved to the www.cih.ru

данная версия не обновляется и может быть недоступной через некоторое время

см. также: СНиПы | Бионика | Модерн | Новости | Строительство

Вы можете найти необходимую информацию на сайте cih.ru / You can find the necessary information on the cih.ru website:
 
проект:   city-2 / архи.всё -> архи ГЭК
  Сакральная топография средневекового города
Архи . всЁ
прессслужба
радизайн
Архи . форум

“Наименее всего достойна доверия традиция, поскольку вечно она выступает под охраной невежества — и чем больше оное невежество, тем древнее оказывается здание” (Simpson F. A series of ancient baptismal fonts, chronologically arranged. 1828)

Представления человека о том мире, в который он помещен неведомой ему силой, материализуются множеством способов. Среди них — обязательная и всеобщая сакрализация окружающей Среды, формирование особого, свойственного только данному социуму “священного пространства”. В структуре этого пространства выражаются фундаментальные представления народа. Конкретными средствами воплощения служат организация религиозной (в средневековой Европе — церковной) жизни, искусство и архитектура.

Возникающие при этом системы могут быть описаны, — во-первых, как здания и специально организованные священные участки, а также как методы их размещения на местности и в конкретном ландшафте; — во-вторых, как смысловые взаимосвязи религиозного и исторического характера, которыми их наделяют создатели (заказчик и строители); — наконец, как способы функционального ритуального использования систем в качестве искусственно созданной сакральной среды.

Взятые вместе, эти элементы и образуют сакральное пространство. Оно может быть дискретным или сплошным; покрывать занимаемую этносом территорию ровной сетью или формировать мощные семантические узлы (относительно независимые или собранные в жесткую иерархическую цепь). Человек,

конечно, всегда старается перекрыть всю занимаемую им территорию хотя бы системой зримых символов, а в идеале — незримым покровом сверхъестественной защиты.

В полной мере это свойственно Руси и ее городам, изучение сакральной топографии которых отличается двумя главными особенностями. Это, во-первых, сравнительно молодые структуры, не опирающиеся на какой-либо местный античный субстрат (что свойственно странам Средиземноморья). Во-вторых, несмотря на свою молодость, — они довольно плохо обеспечены надежными письменными источниками (особенно для раннего периода). Оба эти свойства привели к тому, что историю сакральной топографии многих русских городов, и в первую очередь — Москвы, стремились не столько исследовать, сколько моделировать, ориентируясь на существующие “образцы”.

Архитектура для PDA PDA-версия статьи Сакральная топография средневекового города

Конечно, известную роль здесь сыграла и западная традиция, где становление “христианской городской среды” долго старались осмыслить как целенаправленный, рационально спланированный и осуществленный проект. Это, действительно, иногда оправдано при работе с такими моделями как города вновь возведенные (например, Константинополь) или существенно перестроенные из старых, “языческих” центров (Рим, Милан, Аквилея, Аахен и др.) Но прямое проецирование метода на

 

русский материал было, конечно, методической ошибкой и приводило к строительству “иллюзорной истории”.

Этот метод был в известной мере вынужденным и политически окрашенным. В условиях идеологического ограничения приоритет был отдан формальному анализу композиции города как сложившегося целого, оценке его силуэта, закономерностей в распределении доминант. В 1970-х гг. возникло направление, рассматривавшее сакральную топографию средневекового города именно как взаимосвязанную систему высотных акцентов. Эти доминанты иерархически дифференцировались на общегородские, уличные, внутриквартальные и т. д. Причем такой подход не всегда был исключительно рабочим, позволявшим, например, судить о пространственной структуре исторического города. В некоторых работах предполагалось, что подобный анализ дает возможность доказать закономерности именно такого, а не иного размещения храмов в городе. Более того — поскольку все храмы, независимо от времени их появления, воспринимались в рамках единой композиции, — то и их строительство в городе рассматривалось как проявление одного композиционного замысла.

Важнейший вопрос, когда и почему сложились эти осмысленные градостроительные системы, определившие состав своих компонентов, оставался открытым. Другой вытекавший отсюда вопрос — о константном для всей истории города принципе организации пространства, пытались решить, прибегая к самым разным построениям. Так, Г. В. Алферова стремилась обнаружить его в системе наследованных от Византии градостроительных принципов, якобы зафиксированных в Кормчей книге(1). Другие авторы апеллировали к неким неизменяемым, устойчивым представлениям профессиональных архитекторов о композиции. Ключевые же для понимания сакральной топографии понятия, например, о храме как “loca sancta, “святом месте”, — уходили на второй план, уступая место формально-композиционному принципу организации сакрального пространства.

В ряде работ таких авторов как М. П. Кудрявцев, Г. Я. Мокеев, Р. М. Гаряев раскрытые закономерности градостроительной структуры получали значение неких иконических знаков. Mосковские монастыри на плане города объединяли в пространственные кресты звезды или треугольники, — что должно было иметь тот или иной смысл (например, символизировать Святую Троицу). В другом случае очевидный и естетственный факт попадания в створ проемов яруса звона колоколен других колоколен или храмов использовала для обоснования семантической оправданности их пространственной взаимосвязи (например, в г. Суздале). Сегодня этот подход, подвергавшийся справедливой критике, не оставлен, но изменил сферу и все больше захватывает популярные издания(2).

В литературе по средневековому градостроительству обозначилась тенденция напрямую связывать пространственные структуры Москвы с идейно-политическими концепциями Московского государства XVI-XVII вв. и видеть в них доказательства средневекового осознания Москвы как Третьего Рима или Второго Иерусалима. В результате современные идейно-политические концепции произвольно “опрокидывают” на историческую архитектурную среду; искусственно создается модернизированный образ сакрального пространства средневекового города. При этом происходит по-своему весьма остроумная подмена общепринятых в исторической науке источников — идеализированными схемами композиции города, основанными на геометрических формах, которым присваивается выбранное авторами символическое значение. (Работа эта временами достигает виртуозности, живо напоминая метод отца Тристрама Шенди. Позволим себе напомнить эпизод известного шедевра Лоренса Стерна, где папаша главного героя с помощью перочинного ножа экспериментирует над фразами Эразма Роттердамского, пытаясь “врезать” в них скрытый якобы за неловкими словами и буквами сокровенный смысл, — но в конце-концов все портит и вырывает из книги целую страницу).

Информационной базой для подмены служит система мифолигизированных представлений, сформировавшаяся на протяжении XVII-XIX вв. Легендарные сведения и прямые домыслы, отложившись за два-три столетия в литературе, используются без критического анализа. Они не только публикуются как достоверные в современных краеведческих и научно-популярных работах, но и служат основанием для многочисленных обобщений, проникают в учебники, энциклопедии, общие истории культуры и архитектуры.

В литературе последних двух-трех десятилетий, посвященной градостроительству средневековья, сложился уже целый пласт таких работ. Это явление в нашей историографии может объясняться прежде всего тем, что до сих пор не выработан подход к изучению сакральной топографии средневековья, не определен и не обработан круг источников, на которых подобное исследование может базироваться. В 1994 г. мы выступили с инициативным исследовательским проектом для разработки такого подхода, поддержанным затем РГНФ (за что хотим выразить этому Фонду самую искреннюю признательность). Работа, проведенная по проекту “Сакральная топография Москвы”, легла в основу ряда книг, а также основной части исследований и публикаций, здесь представляемых. Перед началом нашей работы мы определили три направления исследования.

Во-первых, сопоставить нашу методику исследования сакральной топографии Москвы с принятой в зарубежной истории церковного строительства, приведя обе системы в известное соответствие. Во-вторых, подготовить корпус документальных материалов, на основе которых можно приступить к созданию достаточно надежной и конкретной истории посвящений позднесредневековых храмов Москвы. В третьих, рассмотреть хотя бы наиболее обеспеченные источниками памятники и участки города с целью продемонстрировать методы и первые результаты комплексного анализа письменных источников и археологических данных, восстановить

некоторые элементы посвятительных программ, развития станциональной литургики, формирования сакрального городского пространства с хроно-топографической привязкой.

Мы глубоко убеждены, что реконструкция сакрального пространства, может опираться только на точные сведения о развитии его конкретно-исторических элементов. В христианском мире они сохраняются не только в памятниках архитектуры, но и в динамике изменений посвящений престолов, в трансформации чинопоследования церковных служб, в введении новых праздников, развитии системы приходских и частных храмов. Поэтому исследование сакральной топографии должно базироваться прежде всего на выверке конкретных историй отдельных памятников и их престолов; системы служб и религиозных процессий; всех известных элементов церковной жизни и церковного управления. При этом его нельзя отделить ни от общего изучения истории города, ни от общей истории зодчества.

Такой подход — типичный методический признак, присущий всем серьезным трудам по истории сакрального пространства Средневековья. Методами истории искусств, истории архитектуры и градостроительства его начали изучать довольно давно. Особенно это касается сакральной топографии города, хотя определенное внимание уделяется и формированию сельских церковных структур.

Можно выделить несколько направлений, сложившихся в исследовании процесса становления сакральной структуры христианского города. Первое назовем литургической. Она базируется на изучении станционального богослужения. Пример этого подхода, ставшего в западной науке уже традиционным, — классический труд Джона Болдуина “Христианское богослужение в пространстве города. Происхождение, развитие и смысл станциональной литургии”(3).
  . страницы:
1
2
3
4
 
  . содержание:

  . архи.Лекции
  . архи.проекты:


  . архи.поиск:
    
   
  . архи.другое:
Миллениум — Ярославль — Диплом — ШтоРаМаг
  . архи.дизайн:
  радизайн 2004  рaдизайн © 2004  

click "refresh" if uncorrect value SUPERTOP

    © А. Л. Баталов, Л. А. Беляев,  Известия Института христианской культуры средневековья. Том 1.- М., 1998- С.13-22 © http://www.archi.ru

    © 2004, проект АрхиВсё,  ссылайтесь...
Всё.
Hosted by uCoz