Елена застала себя бессмысленно взирающей на настенный календарь. Глаза устали от электрического света настольной лампы в зеленом абажуре. Распластанная на столе ученическая тетрадь с неровными строчками закрылась, и чернильная ручка – Елене нравилось это старомодное стило – откатилась, наткнулась на томик Семена Кирсанова. От долгого сидения в неподвижности болели плечи.

Постепенно, отвлекаясь от сочинения, Елена приходила к горестным размышлениям. О природе всего, как она это называла. Подумать только, нигде, куда ни повернись, куда ни сунься, нет таких заказников, заповедных пространств, где люди бы вели себя так, как им нравится, как они умеют и как, в конце концов, им подобает. Метро, школьный класс, дом, кинозал, выставка, театр, музей – нигде не встретишь непосредственности поведения и легкости порывов. Везде и над всеми довлеют правила; взгляды, мысли, внешность, внутренность – все заранее определено. Не надо быть на Красной площади, на Тверской, на произвольной остановке трамвая, в кафе или в цирке, чтобы понять, что там сейчас происходит, кто пришел. Везде натыкаешься на само собой понятное, заранее знаешь, что будет и в какой последовательности. Обычность, обыденность, обыкновенность.

И даже если в вагоне разбушевавшийся дед сгоняет клюкой попутчиков с сидений, а на площади оригинальничает студент, исполняя Болеро на боливийской свирели, - эти и им подобные мелкие события суть незначительные отступления от канонов,   исключения, которые подтверждают правила лучше самих правил.

А где-то ведь бытует необычный танец и мимическое искусство, художники натягивают канат через поле – низачем, просто так, ради самого действия, бессмысленно, как и многое другое, что мы делаем по всяким важным причинам.   

Возможен ли бунт? Если и возможен, то для какой-нибудь необычной, нездешней личности. Но не для Елены. Которая сама слишком погрязла в сценах. Нельзя совершить прыжок неожиданно для Бога.

Да еще этот Кирилл… Майка, верная наперсница, должна подсказать, как себя с ним вести.

–Он мне сотовый преподнес, как бы этот сотовый ему половчее вернуть?

-Чего? – Майка изумилась всерьез. – Вернуть? Да, ты похоже не в себе, дорогуша. Уясни, ты восходящая звезда. И должна принимать все сопутствующее этому как должное. Телефоны, яхты, самолеты...

-Да ну тебя!..

-То, что для тебя дорого, для него пустяки. – Отрезала Майя. – Дай человеку сделать тебе приятное.

-Но я же буду чувствовать себя обязанной.

-Вот это сразу выкинь из головы. Это он должен чувствовать, что ты его облагодетельствовала. Не отказывай поклоннику в удовольствии надеяться. Он ведь не тебе, а себе самому сделал этот подарок.

-Софистика.

Елена взвесила сотовый в руке. Расставаться с вещицей не хотелось. Не слишком ли накладны некоторые принципы? Может быть, ничто другое настолько не обременяет, как правила, придуманные тобою самой. Подарок, сделанный от сердца, заслуживает признательности. Но почему эта признательность будет ей в тягость?

Сама того не замечая, Елена начала уже воспринимать подарки судьбы как должное. Увы, похоже, она стала поддаваться на те провокации, которые окружающие ее люди, гораздо более влиятельные, чем она сама, легко могли обратить ей во вред. И не было решительно никого, способного в эту переломную минуту поддержать Елену, выслушать, направить, предостеречь – никого, кроме Майки, конечно. У которой, к сожалению, и у самой голова частенько бывала не на месте.

-Невероятно! – Богаделов был удивлен, и сам не замечал, что говорит с интонациями из рекламного ролика. – Вы посмотрите на это!..

Он торжественно держал обеими руками лист с диаграммой. Креативный совет телекомпании глядел на него, ведущего и продюсера собственной программы, как собрание ученых могло бы взирать на только что выведенного клона давно заледеневшего мамонта.

-Рейтинг нашей передачи поднялся на пять пунктов. Сразу, как мы дали прямой эфир с этой скандалисткой, Еленой Птах. Телезрители завалили нас письмами, просьбами о продолжении темы...

-Есть предложения?..

-Есть целый проект. – Полированная поверхность П-образного стола отразила вдохновенный жест. - Специально «под нее». Передача о культуре. Уверен, если она будет вести ее в том же духе, мы соберем серьезную аудиторию. К этой пташке стоит повнимательнее присмотреться...

-Но у нас и без того плотная сетка вещания! – Это подавал голос вечный оппонент и соперник Богаделова, Леон Липович. – Девочка хороша, слов нет. Но больше сгодилась бы для другого... Несет отсебятину о том, в чем ни уха, ни рыла.

У Липовича был вес в компании. Немалую часть инвестиций привлек сюда он, от друзей в стране, за рубежом.

-Но рейтинг!..

-Что рейтинг? Случай. Дадим какую-нибудь игралку новую, очередное поле дураков, да пооригинальнее, вот вам и рейтинг.

Спор прервал председатель совета директоров. Он пожевал губами:

-Смотрел я эту Птах. Черт его знает... Есть что-то. Давайте подумаем. - резюмировал он. – Что касается сетки... В принципе, всегда можно урезать кого-нибудь из вас, господа...

Улыбнулся, давая понять, что шутит. По столу пролился жидкий смешок креэйторов.

-Карина Львовна, ну Карина Львовна, - за огненной Кариной семенил по редакционному коридору прихрамывающий человечек. – Ну давайте поговорим, давайте обсудим. Я мог бы сделать для вас скидку, скажем, пятьсот... – Человечек зажмурился от собственной смелости. - Нет, тысячу баксов!.. Только для вас.

-Нет. – Отрезала Карина. – Двадцать тысяч за жалкую статью? Да это просто смешно. Думаете, ваша газетенка что-нибудь из себя представляет?.. Поймите, все этого уже наелись, вас никто не читает.

-Как это нас никто не читает? – Оскорбился человечек, и на его физиономии отобразилось выражение оскорбленного достоинства. – Вы ошибаетесь! Ну, пусть тиражи у нас не те, что раньше. Но все-таки мы еще имеем прибыль.

-За счет рекламы! – Рявкнула Карина.

-В этой стране нищий народ, мы не можем его обирать. Это негуманно!..

-Не желаю с вами дискутировать!

-Карина Львовна, ну ладно, сколько же вы хотите заплатить?..

-Пять тысяч.

-Пять! – Человечек, чуть не плача, всплеснул руками.

-И не больше. Ни на грош. – Рубила Карина. – Поймите, эта Птах заставит всю Москву говорить о вас на следующий день. Это вы мне должны платить, а не я вам. Понятно?..

-Но ведь реклама вашей галереи тоже чего-нибудь да стоит...

-А это уже мое дело. Я оказываю вам добрую услугу, а вы ерепенитесь, - в последний раз нагнала страху Карина и, с силой толкнув стеклянную дверь-вертушку, оставила за собой терпкое облако навязчивых духов.

Выходные застали Елену врасплох. Заниматься было как-то нечем после тех бурь, которые разыгрывались вокруг нее. По прошествии нескольких дней казалось, разыгрывались в стакане воды. Не зная, чем занять себя, Елена окунулась в интернет.

Прыгая по сайтам – забубенные интернетчики называют это веб-серфинг – на одной из развернувшихся страниц наткнулась на свою фотографию. Все то же дурацкое происшествие в галерее. Автор комментария писал, что новый дух и новое сознание искусства призывает к деструкции. Он оговаривался, что деструкция в данном случае не разрушение, а разбор на составные части, дабы впоследствии собрать их по новому принципу. Он цитировал все литературные и философские источники, какие только прочел за последние, надо думать, лет десять, не исключая Деррида и Сартра. Последний, впрочем, выглядел в данном изложении как конченый шизофреник, а насчет первого и у Елены были сомнения, что он только шутит или мухлюет, с серьезным видом развивая свои бесчисленные идеи.

Хмыкнув, Елена отстучала изощренному словеснику, что не следует искать третье дно там, где нет и второго.

Домашняя телефонная линия, разумеется, была занята, пока Елена ходила по интернету. Тонкие мелодичные переливы застали ее врасплох. Она сначала не могла сообразить, откуда они доносятся.

Сотовый! Ну конечно.

-Лена, день добрый, - голос Кирилла живо вызвал в памяти его образ. – Извините, я не отвлекаю вас?..

-Нет-нет! – Отчего-то покраснев, она порадовалась от души, что он не видит ее смущения. Как будто ее застали за неприличным занятием. Читать о себе в Интернете и впрямь несолидно как-то.

-Я хотел вас просить о встрече, - признался Кирилл. - Дело в том, что мы встречались с Кариной. Говорили о вас и о вашем своеобычном взгляде на вещи...

-Спасибо, я не буду ничего рекламировать, - стараясь скрыть разочарование, ответила Елена.

-Вы меня не поняли. – Посмеялся Кирилл. – Речь не о рекламе!.. Есть одна мысль. Как смотрите, если вам предоставится возможность всерьез заняться искусством? Лично я хотел бы дать вам какое-то новое поле для самовыражения.

Елена вспыхнула: он принимает ее за школьницу.

-Хотите, чтобы я занялась реставрационными работами и восстановила разгромленный экспонат?

-Ну что вы говорите, Лена!

→ следующая страница

напечатать всё

дизайн сайта:

© 2005