 |
 |
На круги своя, или Новая жизнь русской усадьбы
Несколько лет назад в Ярославле побывал мэтр мирового кинематографа итальянский сценарист и художник Тонино Гуэрра. К современным российским постройкам у искушенного в прекрасном итальянца много претензий. Он отказывает им в стиле и вкусе. Но был в наших краях дом, которым маэстро восхищался…
Памятник русского деревянного зодчества XVIII века пленял всех, кто в нем гостил, в том числе и Тонино Гуэрра, не только резным изяществом декора и пропорциональностью архитектурных форм. Он был связан с историей жизни людей, способных на красивые чувства и неординарные поступки. Это граф Николай Петрович Шереметьев и его возлюбленная – крепостная актриса сначала, венчанная супруга впоследствии – Прасковья Жемчугова. «Усадьба Прасковьи Жемчуговой-Шереметьевой» - так молва и окрестила этот дом.
Тайна старого дома
Выпавший из анналов истории и по иронии судьбы не зарегистрированный даже в реестрах исторических и архитектурных памятников, особняк всегда привлекал внимание исследователей и ценителей отечественной старины. Сначала историки заметили его явную нетипичность для строений Ярославской губернии прошлых веков. Аналоги находили лишь в городе Вязники более древней Владимирской области. Но потом отказались и от этих сравнений. У дома была своя тайна, которая не укладывалась в привычные классификации.
Дело тут было не в месте и не во времени возведения дома, а в странном соединении в нем элементов предназначенной для богемной жизни дворянской усадьбы и свойственной жилищам простых людей рачительной организации быта. Так изначально был рожден диссонанс внешней простоты и внутреннего комфорта и размаха.
Экстерьер здания, по наблюдению известного в области историка И. И. Зенкиной, как бы «рассыпался» на парадоксально состыкованные друг с другом объемы. И при первом взгляде создавалось впечатление, что его части построены в разное время. Отсюда и странная форма дома в виде перекрестия, в котором продолговатая и по всем характеристикам «вспомогательная» часть, казалось бы, врезалась в основной объем и некстати упиралась в мезонин. Но организация подвального пространства, единый фундамент и внутренняя планировка дома, цельная и с точки зрения хозяйственной очень разумная, говорили об обратном: дом был именно таким и задуман. В нем органично сочетались «господская» и хозяйственная части: просторные залы переходили в конюшни. (В доме сохранилось маленькое внутреннее окошко из коридора «господской» половины в конюшню, как будто хозяин сам следил за лошадьми и хотел иметь возможность в любое время суток заглянуть к своим питомцам.) При внешней простоте архитектурного решения дом был выполнен из ценных пород дерева: лиственничный сруб с дубовой отделкой. Неприхотливый фасад скрывал просторные с высокими четырехметровыми потолками комнаты, расположенные по характерному для дворянских усадеб принципу анфилады (все комнаты соединены между собой распашными дверями). Особняк окружали роскошные липовые аллеи. Президент Ярославского «Шереметьев-центра» Н. П. Кузнецова поведала о том, что когда-то у дома был подземный ход. Это еще одна из загадок старого дома…
Ключи к тайне этого дома, по мнению ученых, в его истории. По одному из предположений, дом был построен графом Николаем Петровичем Шереметьевым для семьи Прасковьи Жемчуговой, домочадцы которой породнились с дворянами, получили «вольную», но по укладу жизни оставались простыми людьми, крепкими и работящими хозяйственниками.
Кстати, одной из главных достопримечательностей дома, благодаря которой он и сохранился до наших дней, была уникальная система печей. Их в доме было пять. Четыре из них – большие, облицованные изразцами печи калориферного типа и одна в хозяйственной части русская, так называемая «лежанка». Все печи были между собой соединены. Топками они уходили в подвал, прогревая его и устраняя излишнюю влажность. Большие печи «пронзали» два этажа, образуя дымоходы. Отец Прасковьи Жемчуговой, как известно, был кузнецом. А кому, как не кузнецу, знать толк в печах?
В поисках утраченного времени
Особняк, известный как усадьба Прасковьи Жемчуговой-Шереметьевой, располагался в деревне Тупайцево Большесельского района, ранее входящего в Юхотскую волость. Сведений о доме сохранилось мало. В основном это изустные легенды и научные изыскания уже наших современников-исследователей. То, что дом не попал в анналы и не значится в официальных реестрах, возможно, следствие пожара, некогда постигшего архивы Большого Села. Сначала пламя изъяло особняк из описей, бумаг и документов…
Из сохранившихся данных известно, что Юхотская волость Ярославского уезда (в том числе и деревня Тупайцево в семь дворов) была дарована в 1706 году Петром I его верному генерал-фельдмаршалу графу Борису Петровичу Шереметьеву за усмирение Астраханского бунта. На протяжении последующих веков Юхотская волость принадлежала роду Шереметьевых, в XVIII веке - непосредственно графу Николаю Петровичу – известному меценату, по велению сердца и вопреки всем писаным и неписаным нормам того времени обвенчавшегося со своей крепостной возлюбленной. После смерти родителей волость была унаследована малолетним сыном графа Шереметьева и Параши Жемчуговой Дмитрием. Когда наследник известных родителей вырос, он часто охотился в этих местах и, возможно, останавливался в особняке. История связывает этот дом с родом Шереметьевых и семьей Ковалевых (девичья и настоящая фамилия Прасковьи Жемчуговой-Шереметьевой) вплоть до революции 1917 года, после которой дом был экспроприирован в пользу нового молодого государства РСФСР.
В советское время особняк был сельской школой, летним лагерем для городских детей, в годы перестройки местный предприниматель разводил в нем кур и рассаду, а после дом ветшал долгие годы без присмотра. Таких полуразрушенных домов в округе много. В 2000 году, узнав удивительную историю дома, его приобрел известный ярославский строитель и меценат, восстановивший и отстроивший в Ярославской области не один десяток старинных особняков и новеньких домов В. В. Соловьев, ныне президент инвестиционно-строительного холдинга «Губернский город и К».
Когда будущий хозяин впервые ступил на порог тогда еще заброшенного дома, кто-то из старожилов сказал: «У этого дома есть душа, и он не будет разрушен, найдет своего хозяина…»
Дом был восстановлен в первозданном виде. Всего на его реконструкцию и восстановление ушло четыре года кропотливой и в чем-то даже азартной работы. Фурнитура, мебель, утварь – всё это тщательно подбиралось на протяжении нескольких лет в московском Измайлове и антикварных магазинах разных городов, где бывал охочий до старины хозяин усадьбы, который, кроме того, что-то собирал в окрестностях, выкупая у старушек или их потомков семейные ценности, что-то дарили друзья… Соловьев вместе со своей супругой Еленой, также увлеченно лелеявшей каждый уголок дома и хлопотливо участвовавшей в его новой судьбе, воссоздали быт и дух русской усадьбы, не забывая про историю этого дома, соединяющего, казалось бы, несоединимое…
К началу 2005 года особняк уже жил своей полной и размеренной жизнью. Он был полностью восстановлен. Липовые аллеи, вероятно еще помнящие своих первых хозяев и так долго томившиеся в диком одиночестве и запустении, обрели по соседству шикарный розарий и сад из молоденьких стройных яблонь. К дому, от дома – в сад и обратно повели мощенные камнем дорожки...
Если у тебя есть гора снега,
спрячь ее в тени
В доме по традициям русской усадьбы всегда было много гостей. Кстати, великий итальянец Тонино Гуэрра гостил в этом доме со своей обожаемой русской женой Лорой Яблочкиной. Здесь они вместе весело рассказывали про то, как впервые встретились в тогда еще советской России; плодотворных и культурно насыщенных семидесятых…
Пылкий итальянец Тонино, без памяти влюбленный в рыжую бестию Элеонору, подарил ей… клетку, в которую накропал кучу записок с надписями по-итальянски. Дело в том, что на тот момент Тонино не знал русского, а Лора – итальянского. И каждая высвобожденная из плена бумажка и высвобожденный из бумажки смысл символизировали приближение влюбленных к пониманию друг к друга. Лора, начав с извлечения белых затворниц, итальянским овладела в совершенстве и стала верной помощницей и переводчицей любимому к тому времени уже мужу. А вот Тонино русский язык, конечно, немного выучил, но соблюдением наших многочисленных глагольных и других форм себя не утруждал…
«Он окружал ее словами, как птицами», - судачили тайно наблюдавшие за развитием их скоропалительного романа. Тонино всегда любил птиц и все, что с ними связано. Он с удовольствием их рисует, описывает в своих сказках и стихах, дарит, дарит, дарит... Подарил Тонино Гуэрра Птицу Счастья и радушной ярославской хозяйке Елене, и птица так же, как во множестве домов родного маэстро итальянского городка Сант-Арканджело, поселилась в старом русском доме. Так же, как в этом доме поселились и белоснежные скатерти с рисунками Тонино Гуэрра, изготовленные по специальной технологии эстампа, рисунки и поделки великого итальянца и его коллег, тоже нечаявших души в русских друзьях… Были в доме и акварели нашего отечественного «классика при жизни» Рустама Хандамова, про которого брендовая актриса современности Рената Литвинова сказала, что он «как библиотека Ивана Грозного: все знают, что она есть, но не знают, где она»… А еще в доме, помимо ценной антикварной мебели и утвари, хранилась собранная хозяевами обширная библиотека старинных книг, некоторые из которых были с уникальными дарственными надписями, а также архивы кино и фотохроник истории Ярославской области и этого особняка… Дом стал музеем.
«Если у тебя есть гора снега, спрячь ее в тени» - гласила одна из вложенных в клетку записок влюбленного Тонино. Возможно, этот аллегорический совет прозорливого итальянца его неугомонной и расточительной русской музе (среди поэтических безделиц, которые дарил ей Тонино, было две машины, которые она тут же разбила) пригодился бы и русским хозяевам хлебосольной, открытой для всех усадьбы, которую они вовсе не прятали…
В этом особняке совместно с главой Угличского муниципального округа Э. М. Шереметьевой планировалось летом этого года организовать фольклорный фестиваль и в честь Прасковьи Жемчуговой провести ряд музыкальных вечеров, на которых уже дала свое согласие выступить современная оперная дива Любовь Казарновская. Летом же этого года ждали в гости потомка славного дворянского рода Шереметьевых Петра Петровича. Тонино Гуэрра обещал вернуться не просто для приятного общения и обсуждения совместного проекта восстановления гостиницы «Царьград» на площади Богоявления в Ярославле, а для съемок в усадьбе эпизодов фильма о России XIX столетия. Планировалось воссоздание усадьбы и строительство вокруг нее (на месте умирающей деревни Тупайцево) «Русской деревни» - туристического комплекса для знакомства гостей и всех желающих с обычаями и ремеслами русских крестьян.
Планов было много, и каждый из них вырастал в отдельный творческий проект, собирающий вокруг себя незаурядных личностей… Дом, уходя корнями в историю и культуру веков прошлых, становился центром притяжения, аккумулируя культуру настоящего, творил новую историю этих мест… И кто сказал, что спустя годы она не будет столь же интересной и важной для наших потомков, как и минувшая для нас?
В ночь с первого на второе февраля 2005 года дышащий новыми легендами и историей особняк сгорел дотла. Его подожгли. «Цивилизации приходят и уходят, - так называлась статья о разрушении и расхищении одного из особняков графства Шереметьевых в Подмосковье, - а дикари остаются».
Бог хранит все
Рядом с восстановленной усадьбой на месте некогда утраченной была построена на средства В. В. Соловьева церковь в честь иконы Федоровской Божьей Матери - небесной заступницы рода Шереметьевых. Новенькая, на которую только-только успели возвести золоченый крест, церковь после пожара уцелела. «Бог хранит все» - начертано на гербе рода Шереметьевых. Архиепископ Ярославский и Ростовский Кирилл не советовал В. В. Соловьеву восстанавливать особняк на прежнем месте. Плохая примета. Да и воспоминания о пережитой когда-то утрате, возможно, будут омрачать любые благие замыслы и начинания.
До 1917 года деревня Тупайцево входила в состав Угличского уезда. Поэтому администрация Угличского муниципального округа, с которой у ярославского строителя и мецената сложилось тесное сотрудничество, выступила с инициативой воссоздать сгоревшую усадьбу Прасковьи Жемчуговой-Шереметьевой в качестве дома-музея на территории Углича, где ей будет обеспечена надлежащая защита от вандализма. Это решение благословила Ярославская епархия Русской православной церкви. Тонино Гуэрра предложил для осуществления этого проекта обратиться в ЮНЕСКО и обещал свое содействие.
Сейчас создается Общественный Фонд воссоздания усадьбы Прасковьи Жемчуговой-Шереметьевой. Точная копия сгоревшего дома будет отстроена заново в черте города Углича на левом берегу Волги. Особняк, как это и было задумано раньше, станет ядром этнографического музейного комплекса «Русской деревни», которая получит название «Жемчугово».
Бог хранит все. И возвращает все на круги своя.
|
 |
