|
 |
|||||||||||||
| стр. 2 |
|
|||||||||||||
|
СУБТИЛЫ Кажется, всю жизнь находящиеся в безуспешной, но упорной погоне за модой молодые писатели-интеллектуалы, возможно, и не все с фотографической точностью совпадут с портретом, обрисованным двумя абзацами выше. Скорее они тяготеют к образу ребят в ненавязчивых модных свитерках, выглядящих, по прошлогоднему девизу одного из мужских журналов, "раздолбайски, но стильно". Они образованны как раз настолько, насколько только может быть образован молодой человек (то есть, совершенно необразованны, в понимании старших). Они "косят" с большим или меньшим успехом под интеллектуалов (интеллигентами назвать их все-таки язык не поворачивается, у меня асимметричные ассоциации со словом "интеллигент"), а все же умные критики ловко их разоблачают, разделывают под орех, раскрывают, как устриц: и Сергея Болмата, и того Сергея, как его, которого издатель Захаров прочил в новые Пелевины... А, да, Обломова! Где он, кстати? Исчез куда-то... Субтилам не хватает тугой энергии в прозе. Их "драйв" вяловат, лакуны, в которых рискуешь провалиться в скуку, зыбучие пески фраз, дрожащая натянутость стиля - все говорит против них. Они с переменным успехом могут показаться невероятно начитанными все тем же завсегдатаям "стильного" кафетерия, но терпят крах в сравнении с "образцами жанра", до которых дотянуться совсем непросто. Их проза может позабавить интересными находками, запараллеленными потайными ходами, но до изящества, с каким это делает всемирный популяризатор Б. Акунин, и, главное, до его беспретенциозности, им очень далеко. А до подлинной "широкой эрудиции и высокой культуры" нам, как ни старайся, в без десяти тридцать ни руками не достать, ни ногами не дойти. Такие вещи, чтоб вы ни говорили, приобретаются самое раннее в пятьдесят, и мерилом их служит не количество прочитанных книг и отрецензированных в чате кинофильмов, а мера страданий, сколь ни старомодно это звучит. При этом желательно в юности ослепнуть или хотя бы ногу сломать, на худой конец сменить свитерок на вериги и поумерить жгучее желание нравиться девушкам-гуманитариням. ДЕМОНСТРАТИВНЫЕ МАРГИНАЛЫ Демонстративные маргиналы - ребята не такие простые, как может показаться. Всем ведь понятно, что истинный маргинал не печатается в модном издательстве тысячными тиражами. Маргинал демонстративный - другое дело. Он делает себе судьбу из своей непонятости, отверженности, становится подлинным селф-мейд-меном на отечественной литературной ниве. Таков Михаил Елизаров с "Ногтями", Баян Ширянов... Лиза Новикова давно, еще в пору выхода книги Елизарова, предрекала ей судьбу продаваемого продукта, прогнозируя, что вторую книгу автор понесет в "Вагриус". В устах молодой литературной журналистки подобное пророчество звучало полуупреком. Но таков удел любого демонстративного маргинала: они остепеняются. Входят в моду. Становятся "наиболее интеллектуальными писателями современности". Как, например, Сорокин. То, что было игрушкой, стёбом, эпатажем, оборачивается фундаментом интеллектуального благосостояния. Сомневаться в котором уже как-то не принято: не ровен час, профаном прослывешь. ПАТРИОТЫ Поэтический плач по журавлям, как ни удивительно, звучит и в современном мире. В данном случае продолжатель традиций - Алексей Шорохов, негласно возглавляющий целую стаю молодых литераторов, преимущественно провинциальных (употребляю это слова без малейшего негативного оттенка). Они еще плачут о том, что было так хорошо у Есенина, Рубцова, Исаева и что так странно будет звучать в современном мире, особенно городском. Для этих писателей по-прежнему актуальны те темы, которые перестали занимать осуетившуюся общественность еще в пору их детства. Противостояние города и деревни приобретает в их речах и делах недвусмысленный вид противостояния Антихристова царства с последним уголком патриархальной культуры. Жаль только, что с ними уж слишком все понятно - достаточно открыть автора, чтобы вполне уяснить, какого он поля ягода. Никаких неожиданностей он преподнести не может по определению. Это настолько недвусмысленно положительный тип, что остается лишь воздать ему должное и подивиться, как он еще выжил в современном угаре. Читать, впрочем, совсем необязательно. Это даже излишне. Кто-то из них пишет гладко, кто-то не слишком. Почти все - одинаково безынтересно. Но некоторые лучше. Полноправным выразителем этой белой стаи станет, вне сомнений, и ныне восемнадцатилетний Максим Свириденков, чья дебютная повесть "Пока прыгает пробка", опубликованная в прошлом году в журнале "Москва", вызвала горячие споры в редакции. "Какой ужас!" - кричали одни. "Как это верно", - сетовали другие. На самом деле это повесть, написанная хорошим мальчиком о плохих мальчиках довольно серым языком. В прозе Свириденкова уже сейчас просматриваются все "опорные точки" данной генерации молодых писателей. Удивительно, до чего обща безликость молодых ревнителей православия, чувства Родины, величия России и тому подобных, в сущности, неисчерпаемых и по-настоящему великих тем. Может, просто рано браться за них до тридцати? ДЕВУШКИ На фоне такого разнообразия мужских и мальчиковых фигур в литературе, как в любом традиционно мужском занятии, есть несколько женских и девичьих, и некоторые из них интересны. Их не так много, как мужчин, поэтому классифицировать их по ряду признаков нецелесообразно - они все подходят под лирически-нейтральное "девушки", поскольку проза их, при всем ее жанровом разнообразии, именно девичья, женская проза. И хорошо. Наконец-то женщина не стесняется признаться, что она не посягает быть мужчиной в литературе. Ведь это и впрямь ни к чему, когда можно быть женщиной. Не так ли? Едва ли не самое растиражированное имя - Ирина Денежкина, вместе с тем едва ли не самое обыкновенное: ее проза очень схожа с тем, что вообще пишут небесталанные девушки в 19-20. И так как она только перешагнула тот самый рубеж, после которого можно говорить о принадлежности к поколению "разменявших третий десяток", сказать, что она еще напишет и состоится ли, довольно сложно. Но, при всей дворовой безыскусности этой девчонки, так и не потянувшей на "русскую Франсуазу", с очаровательной прямотой отвечающей на закавыристые вопросы кровожадных литературных журналистов, которые затем хихикают в скобках и пытаются представить ее большей простушкой, чем она есть, в прозе Денежкиной наличествует всё же определенная раскованность и особая прелесть. Будет очень жаль, если ее сгубит как самобытного автора, несвоевременно, "на вырост" взбушевавшая шумиха вокруг ее имени. Чем больше успех первой книги, тем труднее его закрепить во второй.
© Василина Орлова |
|||||||||||||
|
||||||||||||||
дизайн сайта:
|
||||||||||||||
