Архивная версия / archive version:

Проект «Архи всЁ» переехал на сайт www.cih.ru
This project was moved to the www.cih.ru

данная версия не обновляется и может быть недоступной через некоторое время

^{см. также: СНиПы | Бионика | Модерн | Новости | Строительство}

Вы можете найти необходимую информацию на сайте cih.ru / You can find the necessary information on the cih.ru website:

Опережающая роль в этом отношении принадлежала изобразительным искусствам того времени, где в жанре портрета, статуарной и декоративной пластики, а также в графике, совершенно очевидно утверждала себя барочная концепция стиля.

Рассмотрение стилевой проблематики применительно к архитектуре и градостроительству этого переходного времени потребовало более широкого взгляда на развитие художественных процессов, т.е. выхода на культурный контекст. И только через него представилось возможным более весомо ощутить сквозь многостилье нарастающую стилевую тенденцию барокко с последней четверти XVII в. и кульминирую-

12. См.: Аронова А. Архитектурные связи России с Западом в последней четверти XVH — первой четверти XVIII в. Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1993.

щую в середине XVIII столетия. Таким образом, речь идет о. новой методологии исследования интересующего нас явления, многомерная сущность которого, со всеми его показателями, раскрывается лишь в культурно-бредовом аспекте. Замыкание же стилевой проблематики только на самой архитектуре противопоказано синтетической, зрелищно-средовой природе барокко(13).

В последней четверти XVII в. явным носителем стилевых признаков барокко на Московии становится иконостасная, так называемая «флемская» резьба с обилием флоральных мотивов, положившая начало развитию у нас барочной пластики. Переход к барокко подготавливался и зарождением пространственных ощущений. С этим связан был интерес к зеркалу, различным прорезным формам» в том числе и к «готическим», а также к прямой ренессансной перспективе (Библия Пискатора)(14). К познанию пространства имело отношение развитие картографического дела в стране ж появление в Петровское время жанра «ведуты», достигшее своей кульминации в середине века благодаря пребыванию в Йетербурге итальянского художника-перспективиста Валериани.

Важным показателем нарождающейся новой эпохи были склонность ко всякого рода зрелищности в виде пышных церемониальных ществий, театрализованных действ, фейерверков и иллюминаций с их аллегорическими сценариями и появление таких новых светских развлечений, как ассамблеи, характерных для петровского времени. На этот рубежный период приходится и зарождение барочного театра, торжественного, партесного песнопения (кантов).

Знаком нарождающегося нового языка искусства барокко, особенно в петровское время, становятся разного рода символы и эмблемата, гербы и пр. Литературу этого переходного времени во многом определяет развитие панегирического жанра с пышным высокопарным слогом барокко (Симеон Полоцкий, Карион Истомин, Сильвестр Медведев, Феофан Прокопович, Стефан Яворский)(15) и обращение к

13. Славянское барокко. М._ 1979; Барокко в славянских культурах. М., 1982; Смирнов Л. Врата учености российского барокко//Декоративное искусство СССР. 1988. № 1; Кириллов В. Становление стиля барокко в русской архитектуре рубежа XVII— XVIII вв.//Барокко в России. М., 1994.

14. См.: ГотлинскийА. Библия Пискатора, ее издания и иконографические источники//Филевские чтения — 95: Тезисы докладов. М., 1995.

15. Лихачев Д. Указ соч.; Панченко А. Русская культура кануна петровских реформ. Л., 1984.

науке «Риторике» с теоретическим обоснованием такого рода славословия(16). Панегирическая тема получила свое развитие и в гравюре того времени, в особом ее жанре «конклюзии» с тезисами церковного и светского содержания.

В культурном контексте этого переходного времени шло медленное накопление генофонда, благоприятствующего становлению не только барокко, но и классицизма, свидетельством чему служит растущий интерес к естественнонаучным знаниям античности, ее литературе(17). Знаменательными для этого этапа стали непосредственное обращение к европейским архитектурным трактатам и попытки их перевода (выборочный перевод Палладио в 1699 г., затем издания Витрувия начала XVIII в., Скамоцци 1708 г. и дважды Виньолы в 1709 и 1712 гг.). Теперь можно было не только листать их, но и читать пояснения(18).

Иными словами, и в сфере культуры в целом наблюдается та же двойственность — параллельное существование разностильных устремлений. Но, разумеется, эти противоположные устремления, по существу, не изменили характера формирующейся барочной культуры, достигшей своего апогея к середине XVIII в. Накопленные же за это время элементы будущей классической культуры переадресованы были эпохе Просвещения и развиты ею далее. Новая художественная культура, постепенно приобретавшая свой все более барочный характер, и определяла тот устойчивый и долговременный вектор, по которому пошло дальнейшее стилевое развитие архитектуры. И действительно, как показал сам опыт, стилистика барокко в конечном итоге взяла вверх над ранними классицистическими претензиями, когда и архитектура, и художественная культура во всех ее многомерных проявлениях слились в одно синтетическое целое. На этом этапе выражение

16. В Европе важную роль сыграла латинская риторика немецко-ренессансного ученого Меланхтона (1617—1919). Впоследствии основы этой науки в русском переводе приподнесены были Н. Спефарием - «Книга избранная вкратце о девяти мусах и семи свободных художествах» (М., 1672. По заказу А. Матвеева). В конце XVII в. появились переводные тексты «Риторики» Кношевича (М., 1698) и М. Усачева (М., 1699). О риторических основах языка архитектуры барокко см. статью Н. Энеевой «Категория великолепия в архитектуре Растрелли (Вопросы искусствознания, 2/3. М., 1994).

17. См.: Сапунов Б. Функция московского барокко в становлении русской культуры Нового времени // Филевские чтения. М., 1993. Вып. 4. 1993.

18. См.: Евсина Н. Архитектурная теория в России XVIII в. М., 1975

массы и пространства окончательно приобрело барочный характер, т.е. цикл стилеобразования в середине XVIII в. завершился и в архитектуре. В общей сложности на утверждение барокко потребовалось более семидесяти лет развития.

В суждениях о стилевой проблематике барокко мы пока ограничились лишь столичными культурными очагами, связанными сначала с Москвой, а затем с Петербургом. За пределами же этих очагов, на бескрайних просторах России формирование различных модификаций местного барокко сильно затянулось, а в далекой Сибири вплоть до 1790 г. все еще строили в стиле барокко (Тобольск и другие города)(19). Причем «бароккинизация» шла в основном за счет миграции из обеих столиц новомодного архитектурного декора, который, соединяясь здесь с традицией местного «узорочья» и отголосками «нарышкинского стиля», давал подчас странный ассамбляж «своего» и «чужого». Но на этом этапе еще не произошло кардинального изменения традиционных основ провинциальной архитектуры и градостроительства.

За этим последовало становление и утверждение стиля классицизма, достигшего своей зрелости в столичных архитектурных очагах к концу XVIII в. и завершившегося стадией «ампира» в первой четверти XIX в. Таким образом, прошло еще более семидесяти лет развития, прежде чем окончательно был усвоен язык европейской ордерной архитектуры как изначально поставленная Петром Великим цель, т.е. вслед за многими европейскими народами пришла очередь и нам воспринять от греков и римлян их заветы в развитии наук и искусств.

В архитектуре Петербурга переход к классицизму в определенной мере был уже подготовлен развитием самого барокко и более ранними предклассицистическими веяниями в виде так называемого «протестантского классицизма». Начинания в этом направлении были и в архитектуре раннепетровской Москвы. И отсюда естественность произошедшей в них во второй половине XVIII в. стилевой матаморфозы.

Что же касается архитектуры городов всей остальной России, то ранние предклассицистические веяния их архитектуры не коснулись (протестантского классицизма здесь не было). Поэтому классицизм пришел сюда позднее, и то лии1ь благодаря радикальным мерам, предпринятым сверху по их перестройке. И закатился он здесь намного позднее.

19. См.: Кириллов В. Тобольск. М., 1984.