- Дай рассольчику хлебнуть.

- Кончился.

- Эй, вообще-то помидоры презентовали мне.

Странный презент. Девушке на восемнадцатилетие. С одной стороны, странный, а с другой, знали бы вы эту девушку.

- Господи, зачем я так напился. - принародно кается Мишка.

Кается с тупой безнадежностью, понимая, сколь он много потерял в глазах общества, а исправить нельзя. Ему бы заткнуться сейчас, прикорнуть где-нибудь в уголке. А потом, на свежую голову, с утреца, вроде бы вскользь пошутить о вчерашнем, оно и простится. А он все нудит и нудит. Надо ему дозарезу, чтобы всеми был прощен, да ни как-нибудь, а с полной индульгенцией. И видит, что не время расшаркиваться, да сделать ничего не может. От него разит. Даже крепкий папин одеколон, щедро выданный Дашенькой-именинницей на опрыскивание парня, не помогает.

Один честный друг не покинул Мишку - на полторы головы выше, кореш Сэм. Поддерживает бережно за локоток, в самый ответственный момент не отшатнулся, не предал. Семка он вообще-то, класса до девятого и был Семка, а потом вширь раздался, заматерел - ни дать ни взять бык-трехлеток. И крещение принял тогда же. На каникулы, в деревню, на вольные хлеба уезжал еще Семечком, а вернулся с именем иностранно-детективным. Кто его звал не так - сначала по ушам получал. А после и охотников не находилось.

На вечерине как раз и вспоминали милые школьные годы - тепло вспоминали, с душой, с горячительными и прохладительными.

- Устроим, - сказала накануне Дашенька Ирочке, - небольшой девичник. Парней позовем...

- Так у меня день рожденья месяц назад был!

- А у меня через месяц будет. Ну и что? Отметим предрождение.

Ирочка час назад вырубилась бесповоротно. Туфля рядом валяется, а в черном чулке розово сияет предательская дырочка. Даша накрыла ее краем пледа и отправилась на кухню.

- Не-ет, ты дашь мне рассол. - изнывает Мишка.

- Пойди в воду соли намешай и глотни, - ярится Алешка, уводя банку из трясущихся Мишкиных рук.

- Дай парню глоток. Не видишь, помирает, - басит Сэм, и Алешка больше не сопротивляется.

- Всем спать! - психанула от всего этого Дашенька.

- А с собой положишь? - доверчиво спрашивает Мишка.

- Обойдешься. Вам всем уже постелено.

- Нет, ну мы еще чуток побузим... - предлагает Алешка.

- Никаких «побузим»!

Господи, как ей надоело происходящее. Она всердцах корит себя за преждевременный праздник, а больше Ирку.

Наконец все легли и поуспокоились. На диване у стены, где разместились Миша и Сэм, хохот, а из противоположного угла - громкий шепот Алешки:

- Сладкая парочка!

- Убью сейчас, - говорит Сэм.

А Миша слабо стонет:

- Ой, братцы, мне же завтра на экзамен!..

Ирочка похрапывает. Дашенька гасит одну за другой свечи, расставленные в большой комнате для танцев. Она мочит слюной пальцы, быстро схватывает ими фитиль и отдергивает руку. Когда обжигается, быстро вдыхает воздух через зубы: «Тц!»

- Даша? Даш!.. Погодь, - просит Мишка. - Расскажи нам сказку. На ночь.

- Сказку ему, - хихикает Алешка. - Ты сам сказка ходячая. Кощей безмозглый.

- А хотите, я вам будущее предскажу, - вдруг, неожиданно для себя, предложила Дашенька.

- Ну?.. - опасливо насторожилась компания.

Даша села в бабушкино любимое кресло, уставилась в потолок и подумала минуту. Потом начала вещать, стараясь, чтоб голос звучал позамогильней:

- Алешка закончит свой экономфак, но по специальности работать не будет.

- Это ясно, - встрял было Мишка.

- Почему же не буду? - возник Алешка.

- Потому! - утвердила Дашенька. - Без вопросов, пожалуйста. У меня прозрение. Не будешь работать по специальности, сказали тебе. Через пять лет спрос на экономистов пропадет.

- Ну да, ха-ха-ха, - занервничал Алеша, - потому что Россия окончательно в стагнацию впадет, что ли?

Но Даша не слушала, плела, чего бог на душу положит, что вокруг видела:

- Год будешь ерепениться, пытаться выбить оклад получше, потом поймешь, что надо хоть какую-то вакансию, чтоб только ноги не протянуть. И пойдешь работать в посольство Мозамбика шофером. И встретишь свою судьбу в лице начальницы, коренной мозамбички. Уедешь на ее историческую родину, где матриархат, и станешь третьим младшим мужем.

- Ну дает, - не выдержал Алешка. - Ты давай что-нибудь пореальнее, а то не интересно.

- А что, стать мужем мозамбички и сегодня реальнее, чем работать по твоей специальности, - поделился Сэм.

- Ты хоть знаешь, как моя специальность называется? Управляющий и менеджер по делам путей сообщения.

- Вот-вот. Сейчас ни менеджеры не нужны, ни пути сообщения.

- Тихо, - попросила Дашенька. - Ладно, Лешка, не буду тебя выдавать в Мозамбик. Так и быть. Женишься на пятом курсе, на девушке четырьмя годами младше. Она тебя будет боготворить. Родит двоих мальчиков и одну девочку.

- И что потом?

- Потом помрешь. - подсказал Сэм.

- Ну, я так не играю. - Алешка отвернулся к стенке. - «Помрешь»!

В комнате воцарилась тишина.

Дашенька немного посидела, глядя в окно на черные разводы веток в туманном пятне фонаря. Потом встала, взяла последнюю свечку и, прикрывая колеблющееся пламя, пошла из комнаты.

- Стой! - воскликнул Мишка. - А мне?

- Ты, бард, свое будущее сам должен знать. - воскрес Алешка.

- Тебе? - остановилась Дашенька. - Ты так и будешь играть на гитаре, бросишь вуз на втором курсе, попытаешься поступить в театральный. Провалишься. Кое-как собьешь музыкальную группу. Вы станете лабать, придет популярность, где-то как у Майка или Умки. Через поколение-другое ваши кассеты будут раритетом, известным лишь узкому кругу ограниченных меломанов.

- А мне больше ничего и не надо, - умиротворенно вздохнул Мишка.

- Глупо. - заскребся Алешка.

- А умрешь ты просто. - от сознания такого кощунства волосы у Дашеньки на затылке беспокойно шевельнулись. - Сопьешься. Или сторчишься.

- Точно. - с удовольствием согласился Мишка. - Все правильно.

А ведь действительно, будет интересно встретиться со всеми лет через десять-двадцать, подумалось Дашеньке. Зажечь свечи вот так же, как они сегодня горели. Не забыть бы, как они стоят. Две в том углу, и две в этом. Последняя, пятая, еще не потушенная – в ее руках.

- А Ирка? - спросил Сэм. - Что с ней будет?

- Про Ирку я вам скажу. - усмехнулся Алешка. - Она выйдет за меня замуж.

Дашенька улыбнулась. Ух, ну и хлопнется завтра Ирка, когда Дашка ей об этом расскажет.

- Да? - насмешливо переспросил Сэм. - А может, за меня?

- А про Сэма? - спросил Алешка Дашеньку.

- Мне не надо вашего предсказания. - ответил Сэм.

- Это почему? - удивился Мишка.

- Я тоже сам все наперед знаю. - уверенно произнес Сэм.

- Кем же ты будешь?

- Не скажу.

Дашенька задумалась, что же он такое знает. Что станет коммерсантом, женится на Ирке, а потом и любовницу заведет, а потом его грохнут бомбой в собственном автомобиле? Или что возглавит институт ядерной физики, и свою жизнь талантливую возложит на алтарь науки Соединенных Штатов? Или шагнет в коридоры власти, станет премьером, будет давать интервью по телику и станет мастером спонтанных афоризмов? Или делом будет заниматься? То есть предоставит нормальное рабочее место Алешке, а Мишке даст возможность учиться и создать свой собственный оркестр, который перевернет представление о музыке во всем мире?..

- В любом случае, тебе надо будет сменить имя, - произнесла Дашенька безапелляционным тоном пифии-самозванки.

Сэм хмыкнул.

- Спать, спать, по палатам! Пионерам и вожатым, - пропел Алешка-горнист. - Помните, как мы все вместе в пионерском лагере? Помните, вожатого измазали зубной пастой?..

- Разговорчики в строю, - пресекла Дашенька.

И потушила последнюю свечку.

→ следующая страница

напечатать всё

дизайн сайта:

© 2005