ВСЛЕД ЗА НЕЙ |
| стр. 1 | содержание |
|
|
Она сидела в кресле, сложив руки в перстнях на пухлом старческом животе, и перебирала четки отошедших в невозвратное дней, как монахиня несуществующей конфессии, отрешенно, отстраненно, и они путались у нее в пальцах, скользили друг за другом. Иногда она останавливала их бег афоризмом, доставшимся ей в наследство от матери или дядьки: «Как бы трудно ни было, а надо идти и идти вперед. Сейчас легче прожить, чем мы жили», подкрепляя его примером: «Даже койку негде было купить, мы два года с молодым мужем прожили на топчане, потом уже с рук купили койку с топчаном, так так довольны были…» Она напоминала мне заколдованную, женщину-гнома, приземистая, с большой головой и короткими руками и ногами, с блеснувшим золотым зубом во рту и золотыми же серьгами... Моя бабка. Начало мое. И я, с детства - во многом ее копия. Те же нет-нет да и прорежутся стальные интонации в голосе, да и в лице много общего: курносые, высокие скулы. Никак не привыкну, что, такая индивидуальная и самостоятельная вся из себя - не более, хоть и не менее, чем выражение страстей и хотений целого рода. - Ты молодец, грамотная, которые грамотные - они совсем други люди… А летопись плелась и плелась, вроде ивовой корзины памяти, или медленной лошадью, шаг за шагом... "Дома начал куражи выставлять. С матерью Ванька поругались, он говорит, уйду из дому. А мать говорит, ну, куда ты пойдешь, погуляешь да назад придешь. А он с ребятами, дружками встрелся, давай они куролесить. Избили калеку. А тот возьми и умри. Ванька сел. Шалопай. Вот Андрейка с Алешкой совсем другие ребята. Жалко парня, сгубил свою жизнь. Пятно. Будет теперь болтуном ходить, как выйдет. Счас таких-то людей не принимают, смотрят всесторонне, а уж этих... Два года уж сидит, без суда. Таня прошлый год у вас на свадьбе ничего не сказала, постеснялася, он и тогда уже сидел. А Андрей работает, он на помощника учился, а счас на машиниста учится, и работает... Вот с отцом не дали ему в бригаду, к чужим людям пошел - поставили... Дашка с мамой живет, работает она сторожем в магазине. До самого Иркутска люди едут на работу, встают в шесть часов на электричку, два леспромхоза было, воинская часть при советсткой лвасти, все раскурочили. Больницу закрыли, амбулатория стала. Ну, благо то, что автобусы ходят с Шелехова до них три или четыре раза в день, электрички, кто близко живет... Село большое. Две остановки электрички. А Дашка... Одна живет. Муж где-то еще зимой уехал, устроился в Иркутске работать. Разругались что-то. И не едет..." Потянуло теплым древесным духом. Костер, что ли, жгут? Это баню соседи затопили. Сейчас и мы пойдем париться. - Ну, хватит разговоры разговаривать, все до завтра не переговоришь, - итожит она и спускается по крутой нашей дачной лестнице на первый этаж. Я смотрю еще какое-то время в окно и иду вслед за ней.
|
|
|||||||||||||||
|