|
Для отделки его были заготовлены резные дубовые панели и шпалеры, писанные
по холсту. Сюда же, в Архангельское, князь перевез свою замечательную
библиотеку — одно из крупнейших книжных собраний в России начала XVIII
века. Дом и разбитый против него регулярный парк «с першпективными дорогами»,
обсаженными кленом и липой, «парти-рами» и другими затеями—все это входило
в парадный загородный ансамбль, который был предназначен для приемов,
праздников и ассамблей. Однако работы в усадьбе не были доведены до конца.
В декабре 1736 года Голицын был арестован, отдан под суд и заключен в
крепость. Старому князю уже не суждено было вернуться в Архангельское,
так как царским указом его было велено «содержать под крепким караулом,
а движимое и недвижимое имущество отписать на нас...». Вместе с другим
имуществом была конфискована и ставшая теперь легендарной библиотека.
Дом опустел, и Архангельское, где в середине XVIII века числилось «66
душ мужского пола», погрузилось в обычные хозяйственные будни небольшого
подмосковного села.
Прошло около 50 лет, прежде чем в Архангельском вновь застучали топоры.
К усадьбе потянулись обозы с кирпичом и белым камнем. Началось строительство
большого дворцово-паркового ансамбля, затеянное внуком «верховника»—князем
Н. А. Голицыным (1751—1809).
Это был период расцвета усадебного строительства в Подмосковье. Хотя в
XVIII веке Москва не являлась официальной столицей, она сохраняла свое
экономическое, культурное и административное значение центра России. Здесь
доживали свой век бывшие «екатерининские орлы»—богатые отставные вельможи,
имевшие, как правило, поместья под Москвой.
К этому времени вокруг Петербурга был построен ряд загородных царских
резиденций— Стрельна, Петергоф, Царское Село, а затем Павловск и Гатчина.
Московские вельможи старались не отстать от северной столицы и создавали
в окрестностях Москвы роскошные усадьбы с великолепными дворцами и парками.
По примеру других в 1780 году Н. А. Голицын заказывает в Париже проект
дворца для Архангельского. В коллекции рукописей музея сохранилась толстая,
в белом пергаментном переплете книга парижских расходов Н. А. Голицына.
На одной из страниц, помеченной 3 сентября 1780 года, среди прочих есть
короткая запись на французском языке: «Архитектору Герну за план Архангельского—1200
рублей». Французский архитектор де Герн (1748—после 1789), вероятно, никогда
не бывал в России, его проект в процессе строительства подвергся некоторым
изменениям.
В числе первых в усадьбе сооружались флигеля с оранжереями над Москвой-рекой.
На рисунке 1786 года, сделанном, видимо, рукой крепостного художника (известно,
что у Н. А. Голицына он был), изображен один из этих флигелей вместе с
прилегающим к нему участком регулярного парка. Это часть большого партера
со стриженными в виде шпалер деревьями. Фоном для них служит зеленая стена,
также созданная из стриженых лип.
Неизвестный архитектор предпочел не замыкать оранжереями перспективу парка,
как в Кускове, а поставил их по сторонам большого партера, создав своеобразную
раму, сквозь которую пейзаж за Москвой-рекой стал восприниматься как естественное
продолжение парка. Бесконечные дали открываются с большого холма, склоны
которого были использованы для устройства террас с балюстрадами и белокаменными
подпорными стенами. Подобные террасы, характерные для парков Италии и
весьма редкие в подмосковных усадьбах, сооружались по проекту работавшего
в России итальянского архитектора Д. Тромбаро (1742—1838).
Партер и террасы были украшены разнообразной скульптурой: 14 львов, 4
собаки, 28 бюстов, 2 гладиатора и 8 «разных штук» упоминаются в описи
1810 года.
Для снабжения парка водой Н. А. Голицын заказал в 1783 году в Стокгольме
проект гидравлической машины «капитану механики» Норбергу. «Представился
изрядный случай,—писал позже Норберг,—когда... князь... Голицын говорил
мне, что он желает иметь рисунок водяной машины, которую он хотел исполнить
в одном селе своем, называемом Архангельским, в 17 верстах от Москвы».
В 1785 году Норберг приехал в Россию по приглашению Н. А. Голицына. Машина,
которую он сконструировал и построил в Архангельском, была одной из технических
новинок того времени. В ней был использован изобретенный незадолго до
этого винтовой насос, который приводился в действие водяным колесом. Теоретическое
описание подобной машины было опубликовано знаменитым математиком Д. Бернулли
в «Записках» петербургской Академии наук в 1772 году. Так как первые гидравлические
машины, описанные Бернулли, строились чаще всего в моделях, Норберг с
радостью согласился создать большую и сравнительно мощную установку, «дабы
поспешествовать... науке».
Гидравлическая машина, построенная на плотине у впадения речки Горятинки
в Москву-реку, поднимала воду более чем на 20 метров в специальный резервуар,
а оттуда по деревянным трубам в парк. Эта машина работала в Архангельском
вплоть до 1816 года, когда вместо нее в специально построенной «водовзводной»
башне была установлена одна из первых в Москве паровых машин.
К концу XVIII века относится строительство небольшого дворца, получившего
модное для парковых павильонов того времени название «Каприз». К «Капризу»
примыкал другой павильон— «Библиотека», построенный по проекту Петтонди.
Обе постройки, впоследствии переделанные, сохранились до наших дней.
По-видимому, в 90-х годах началось строительство Большого дома. Старая
голицынская постройка начала XVIII века была разобрана, и недалеко от
нее стали подниматься стены дворца; одновременно строились придворцовые
флигеля, а мастера тесали белокаменные блоки для колоннады. Колоннады,
соединившие дворец с флигелями, торжественной чередой окружили парадный
двор, подчеркивая его торжественность и величавость. Колоннады в Архангельском
следует считать одними из наиболее ранних в России. В дальнейшем они получили
широкое распространение в архитектуре классицизма.
Герн, Д. Тромбаро, Петтонди — это, разумеется, далеко не все, кто имел
отношение к строительству дворцово-паркового ансамбля в Архангельском.
Архив Н. А. Голицына не найден до сих пор, а единичные документы и чертежи,
которые нам известны, не сохранили других имен, хотя людей, судя по грандиозным
размерам ансамбля, работало в то время в усадьбе немало. Трудно предположить,
чтобы в течение двух десятилетий строительством руководил лишь один крупный
мастер. Вероятнее всего, в создании ансамбля в конце XVIII и первом десятилетии
XIX века кроме известных нам принимали участие и другие архитекторы и
множество вольных и крепостных строителей, «говоривших» на едином художественном
языке. Отсюда удивительная гармония и замечательная цельность ансамбля.
В начале XIX века отделка дворца продолжалась в очень замедленном темпе,
так как Н. А. Голицын строил одновременно дом в Никольском-Урюпине, другой
своей усадьбе недалеко от Архангельского. До конца жизни Н. А. Голицына
отделку дворца так и не завершили.
После смерти Н. А. Голицына в 1809 году вдова решила продать усадьбу.
Вот отрывок из купчей:
«1810 года августа 29 дня оставшееся после покойного князя Н. А. Голицына
недвижное имущество в Звенигородском округе с. Архангельское с деревнями...
мужского пола 350 душ с женами и с новорожденными детьми и принадлежащей
к ним селениями землей и со всеми угодьями и со всяким господским и крестьянским
строением куплено князем Николаем Борисовичем Юсуповым ценой в 245000
рублей...»
Так Архангельское перешло в руки богатейшего помещика, известного коллекционера
и любителя искусств Н. Б. Юсупова (1751—1831). Образованный вельможа,
имевший более 20 тысяч крепостных и два десятка имений в различных губерниях
России, князь Юсупов был характерным представителем века Екатерины. Записанный
с младенчества в гвардию, он в 16 лет пришел в полк офицером, но вскоре
отказался от военной карьеры и, выйдя в отставку, в 1772 году отправился
в многолетнее путешествие за границу. Здесь он получил образование и завел
обширные знакомства с художниками, писателями, философами, в том числе
с Вольтером, Руссо, Бомарше, начал собирать картины, гравюры, скульптуру
и книги.
Для своих огромных коллекций князь приобрел Архангельское. Прожив долгую
жизнь, он достиг высоких чинов и занимал ряд государственных должностей,
в том числе в 90-х годах XVIII века был директором императорских театров
и Эрмитажа. Однако хорошее знание европейской культуры и страсть к собиранию
художественных коллекций прекрасно уживались в Юсупове с нравами большого
русского барина. Лучше всего об отношениях между князем и его крепостными
свидетельствуют бунт крестьян в Архангельском, убийство управляющего,
попытки к бегству крепостных художников и другие факты, отмеченные в документах
только за первое десятилетие владения Н. Б. Юсуповым этим подмосковным
имением.
Купив Архангельское, князь захотел как можно скорее закончить внутреннюю
отделку дворца. Теперь в работу включились люди, которые нам достаточно
хорошо известны: крепостные живописцы Михаил Полтев, Федор Сотников, Егор
Шебанин, Федор Ткачев, лепщики Иван Петров и Алексей Копылов, позолотчик
Семен Котляров, резчик Петр Литвинов, хрустальные мастера Алексей Муратов,
Ермолай Васильев и многие другие.
К 1812 году основные работы по дому были завершены, и картинную галерею
вместе с другими коллекциями перевезли в Архангельское. Однако вскоре
коллекции снова пришлось укладывать в ящики — к Москве приближались •
французы. Большинство вещей было отправлено обозами в Астрахань, куда
уехал из Москвы и сам князь. Некоторые картины и статуи были увезены в
другие подмосковные имения Юсупова.
|
.
страницы: |
