|
ЦЕРКОВЬ ПОКРОВА НА НЕРЛИ
От остатков Боголюбовского дворца открывается вид на постройку, ставшую
символом древнерусской архитектуры, — знаменитую церковь Покрова на Нерли
(1165г.). Андрей велел поставить её в том месте, где река Нерль впадает
в Клязьму, в память о сыне, юном Изяславе, павшем в бою с волжскими булгарами.
Сейчас церковь, уединённо стоящая на бескрайних просторах владимирских
равнин, отражающаяся в воде неширокой речки, выглядит покинутой и печальной.
Чем же объясняется её мировая слава? Церковь невелика и удивительно гармонична.
Полуцилиндры апсид (выступов алтарной части храма), такие грузные, так
сильно выступающие в постройках Юрия Долгорукого, здесь словно утоплены
в тело храма, и восточная (алтарная) часть не перевешивает западную. Фасады
разделяются многослойными четырёхуступчатыми лопатками с приставленными
к ним полуколонками; острые углы лопаток и стволы полуколонн образуют
пучки вертикальных линий, неудержимо стремящихся ввысь. Вертикальное устремление
постепенно и незаметно переходит в полукруглые очертания закомар. Полукружиям
закомар вторят завершения изящно вытянутых окон, порталов, арочек колончатого
пояска. И, наконец, церковь венчает полукружие главы, которая раньше была
шлемовидной, а сейчас напоминает луковицу.
Красив резной убор церкви. В центре каждого фасада (кроме восточного),
наверху, в поле закомары, находится рельефная фигура знаменитого библейского
царя Давида-псалмопевца. Царь Давид играет на лире, а слушают его львы,
птицы и грифоны. Птица — древний символ человеческой души, а лев — символ
Христа. В Средние века считалось, что львица рождает детёнышей мёртвыми
и оживляет их своим дыханием. Это воспринималось как прообраз Воскресения
Христова. Кроме того, лев будто бы спит с открытыми глазами, подобно тому
как Бог не дремлет, храня человечество. Наконец, лев— царь зверей, а Христос
— Царь Небесный. Последнее толкование связывало льва с идеей княжеской
власти: ведь земные правители считались наместниками Бога на земле. А
резные львы внутри храма помещены на верхней части столбов, поддерживающих
купол. Купол церкви — это небо, простёртое над землёй; небесный свод утверждался
на львах, как на власти утверждается порядок земного мира.
Под львами и птицами в кладку вставлены загадочные маски: юные лики с
огромными очами и распущенными волосами. Некоторые учёные связывали их
с образом Богоматери до Её обручения с Иосифом, когда Пресвятая Дева ещё
не покрывала головы. Однако, скорее всего, маски изображают ангелов, явившихся
послушать Давида и прославить Богородицу. Изображения Девы Марии в резьбе
храма нет, но весь облик церкви, такой стройной и изысканной, напоминает
Её образ, запечатленный церковным писателем Епифанием, особо отмечавшим
тонкость Её рук и перстов. Вообще говоря, любую церковь можно уподобить
Богоматери, поскольку Мария в церковной традиции символизирует Церковь
Земную. В храме Покрова на Нерли это умозрительное положение стало наглядным.
Своей властной политикой Андрей вызвал недовольство бояр и был убит заговорщиками
в Боголюбовском дворце. Предание гласит, что он принял смерть от руки
Кучковичей — братьев его жены, сыновей боярина Кучки, некогда казнённого
Юрием Долгоруким. Владимиром стали править рязанские князья, прежде всего
отправившие владимирскую казну к себе в Рязань. Когда же они посягнули
на имущество церквей и даже на икону Владимирской Богоматери, жители города
восстали и позвали на княжение брата Андрея — Михаила. Тяжелобольного
Михаила к месту битвы с рязанцами принесли на носилках. Несмотря на это,
ему удалось обратить противников в позорное бегство: рязанские князья
так торопились, что бросили во Владимире своих жён и старую мать.
Михаил прожил недолго. Его наследником стал следующий сын Юрия Долгорукого,
Всеволод, получивший за своё большое семейство прозвище Большое Гнездо.
Он предал казни убийц Андрея, повелев бросить их в просмолённых гробах
в бездонное озеро. Говорят, что с тех пор вода в этом озере, получившем
название Пловучего, стала чёрной, как смола. Всеволоду досталось хорошее
наследство — богатое, обширное, процветающее княжество, которое стало
сильнейшим на Руси.
Археологи установили, что раньше храм выглядел несколько иначе. Мягкий
травянистый холм, на котором стоит церковь, был облицован белокаменными
плитами, и храм горделиво высился над рекой, как памятник на постаменте.
С трёх сторон к его стенам была пристроена торжественная аркада, состоящая
из одинаковых арок, опирающихся на столбы и украшенных резными изображениями
барсов (барс был эмблемой Владимирского княжества). Поэтому церковь казалась
более приземистой и устойчивой. Сейчас она выглядит прекрасной и хрупкой;
раньше она была прекрасной и величавой, что вполне соответствовало толкованию
образа Богородицы — не слабой Девы, но оплота и надежды всех жителей земли
Русской.
ДМИТРИЕВСКИЙ СОБОР
В 1185 г. во Владимире случился большой пожар, повредивший Успенский собор
Андрея Боголюбского. Надо было или ремонтировать его, или строить заново.
Однако новый князь Всеволод Юрьевич поступил иначе: зодчие обстроили старый
храм широкими галереями, заключив его в огромный каменный футляр (1185—1193
гг.). Стены андреевского собора частично разобрали, превратив их в столбы
новой постройки, а над галереями возвели ещё четыре главы. Таким образом,
собор стал пятиглавым и как бы ступенчатым: выше галерей, служивших усыпальницей
владимирских князей и епископов, были видны своды центральной части, над
боковыми куполами господствовала центральная могучая глава. Если собор
Андрея высился над обрывом берега Клязьмы как прекрасное видение, то собор
Всеволода напоминал могучий уступ горы. Он словно собирал вокруг себя
растущий город, венчал его собой и осенял покровительством Богородицы.
Близ Успенского собора князь устроил новый княжеский двор, где решил поставить
храм в честь своего покровителя Святого Дмитрия Солунского (1193—1197
гг.), потому что Всеволод носил христианское имя Дмитрий. Из далёкой Солуни,
византийского города Фессалоники, принесли доску от гроба этого святого
воина, ревностного защитника своего града. На этой доске написали храмовую
икону Дмитриевского собора (накануне Куликовской битвы Дмитрий Донской
перенёс святыню в Успенский собор Московского Кремля).
|
.
страницы: |
