|
От долгого напряжения глаза стало резать. Я отодвинула чашу и зажмурилась. Когда раскрыла глаза, то обнаружилось, что кот весь в мыле. Если для котов уместны такие слова. Дурацкий "амулет" надорван в двух местах, а угол моего кресла испачкан какой-то слизью.
Кот тяжело дышал.
- Я же просил вас, хозяйка, как можно меньше эмоций. А вы их вбухали столько, что хватило бы на небольшую атомную станцию. Видели бы вы, с каким чудовищем я был вынужден сразиться!
- Я ничего не слыхала.
- Ну, еще бы! Вам было не до того...
- Извини, дружок. - Я кинулась счищать с его лоснящейся шерсти комочки слизи.
- Осторожно! - отступил он. - Я сам... Позвольте мне ненадолго занять вашу ванную...
- Разумеется...
Он отправился в ванную комнату, а я осталась. Прислушиваясь к себе и опасливо косясь на испачканное кресло. Как знать, возможно, неведомое ОНО и сейчас здесь... Только я подумала это, из ванной раздался хриплый мяв.
- Прекратите думать, королевна, черт побери! - орал кот. - Вы всех нас погубите!
Непроизвольно я сложила руки на груди. Стало немножко спокойнее. Наконец из ванной появился кот. Все мои мысли о гипотетических кошмарах тотчас испарились: это чудовище стояло передо мной и благоухало.
- Ты взял мои парижские духи? - злобным голосом произнесла я. - Духи, подаренные мне мамой?
Василий заметно испугался этого простого вопроса.
- Я... я... Помилуйте, госпожа... Я не хотел... Я вам достану ящик таких духов... Я же не знал... - И вдруг заверещал так, что я вздрогнула: - Такова ваша награда за битву с инопланетным разумом!
Тапочком трудно промазать с пяти шагов. Уже из-под кровати Василий оправдывался:
- Честное-пречестное, я не знал, что эти духи из Парижа. У вашей мамы, синьорина, отменный вкус.
- Оставим, - произнесла я. - Куда и зачем направляется Никола? Я что-то не поняла.
- Куда бы он ни направлялся, я уверен, он шел туда, где должен будет оказаться. Каждый следует своими путями, синьорина, и неисповедимы не только пути Господни.
- Хорошо, - я кивнула, - а кто были эти Алазамбры?
- Логично предположить, что в одном из них оказалась душа седобородого, в ком вы сегодня приняли такое участие.
- У меня не было желания перемещать его душу в другое тело, - возразила я.
- Ах, что вы знаете о своих желаниях, - выбрался на белый свет котяра и показал лапой на тапочек.
- Баркаял испытывает меня, - задумалась я.
- Неужели вы ничего так и не поняли, госпожа? - Василий пристально глянул на меня и, поколебавшись, добавил: - Ведь вы и были его земной любовью, ради которой он пал...
- Это невозможно!
- Вот как? Вы все еще помните это слово?
Я не нашлась что ответить. Кривляка Лукоморьев, благородный рыцарь, опальный ангел Баркаял, любил меня? Невозможно!..
- Что же случилось тогда между нами? Ты знаешь?
- Это долгая и печальная история, - взгрустнул кот. - Позвольте мне рассказать ее по порядку...
История любви
Откуда ни возьмись в лапах у Василия появился желудь. Кот ткнул его в кадку с фикусом, и оттуда сразу поперли в рост молодые побеги. Кот снял с шеи массивную золотую цепочку, навесил ее на юный дубок, отчего тот сначала прогнулся. Потолок и стены вмиг исчезли, и мы оказались на холме, с которого во все четыре стороны открывался простор. На севере - леса, на юге - море. На востоке - речка. Ясно, с живой водой - по берегам вилась растительность и копошилась живность. На западе струилась речка с мертвой водой, оттуда тянуло нефтью.
Дубок неуемно рос. Цепочка росла вместе с ним. И скоро кованая золотая цепь тяжело обвисла на ветвях кряжистого дуба с тяжелыми листьями цвета бронзы. Кора дерева пестрела пятнами векового лишайника.
Сунув руку в дупло, Василий достал гусли. Сел по-турецки, принялся подстраивать струны. Я взобралась на низкую ветку и тут заметила, что мои светлые волосы приобрели синеватый отлив, а в прядях запуталась холодная водоросль. Просторная сине-зеленая туника струилась с моих плеч.
Кот Василий поднялся, возвел желтые глаза горе и, аккомпанируя себе, завел надтреснутым голосом:
Уж ты улица моя, улица-голубица,
Ты широкыя-а, ты муравчатыя-а,
Изукрашенная
Все гудками, все скрипицами,
Молодцами, молодицами,
Ой, да красными девицами.
Одна замуж собирается,
С матерью-отцом прощается.
Не велика птичка-пташечка
Сине море перелётывала,
Садилася птичка-пташечка
Среди моря да на камушек.
Веселилась красна девица,
Идучи она за младого замуж...
Тут он оставил петь, глянул на меня. И столько пронзительной, вековой печали стояло в этих круглых глазах... Я подтянула колени к подбородку и, наклонив голову, заслонилась волосами, чтобы скрыть слезу.
- Когда люди начали умножаться на земле и родились у них дочери, тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал. И сказал Господь: не вечно Духу моему быть пренебрегаемым человеками, потому что они плоть; пусть будут дни их сто двадцать лет. В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим и они стали рождать им: это сильные, издревле славные люди. И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время. - Тут голос Василия усилился, и от рокота его трава стала клониться в сторону. - И раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце своем... - Он немного помедлил и добавил тихо: - Первая книга Моисеева, Бытие. Глава шестая, стихи с первого по шестой... - Потом продолжил: - Среди тех сынов, что снизошли до земли, был и Баркаял, светлый ангел, наделенный многими добродетелями и лишенный пороков...
В радужных одеждах по ступеням облаков спустился он на землю, к прекрасной Светозаре, и молвил:
- Я искал тебя до рождения человеческого, по дебрям галактик путешествовал я, чая найти тебя. Что ответишь ты мне на это?
- Еще не там искали меня, - говорила высокомерная Светозара.
- Я отрекся ради тебя от своих лазоревых крыльев, которые давали мне силы исполнять волю Господа, Отца моего, отныне я заменил Его высочайшую волю твоей, - говорил Баркаял.
- Еще не тем жертвовали мне, - улыбалась Светозара.
- Я готов служить тебе до поры, пока не погаснет свет, и исполнять любую прихоть твою, чего бы она ни стоила мне.
- Еще не то сулили мне, - надменно бросила она.
- Чего же ты хочешь?
- Бессмертия, - отвечала суровая дева.
И светлый витязь, хотя ему и были ведомы многие тайны, не знал, что ответить на это. Он удалился в пещеру, чтобы там, волшбою и опытами, дойти до состава, дающего человеку бессмертие. Испробовав Божественную силу, не добился он успеха, потому что Бог не дарует человеку бессмертия на земле.
|
|
напечатать всё
