Архивная версия / archive version:

Проект «Архи всЁ» переехал на сайт www.cih.ru
This project was moved to the www.cih.ru

данная версия не обновляется и может быть недоступной через некоторое время

^{см. также: СНиПы | Архитектура | Бионика | Новости | Строительство}

Вы можете найти необходимую информацию на сайте cih.ru / You can find the necessary information on the cih.ru website:

Модерн опирается на те тенденции в естествознании, которые идут в разрез с односторонностью и механистичностью позитивизма, — на высказанное Гёте в «Морфологии растении» представление о целостности органической жизни, о двуединстве физического (материального) и духовного начал, о росте как органическом развитии некоего основополагающего мотива, о структуре как сложном взаимодействии сил и элементов организма, на мысль о существовании гармонии между строением органов, их формой и окружающей средой. Зарождается отношение к природе, до сих пор ос­ тававшееся равно чуждым России и Европе в целом: за первым планом при­ роды, за видимым миром форм начинает различаться внутренняя структура, ее жизнь и развитие, признаки духовной жизни. Стремление проникнуть в суть явлений природы, понять механизм строения и функционирова­ ния органов животных и растений, раскрыть зависимость между их структурой, функцией и внешним обликом, то есть исследовать характер системных связей, переносило акцент с воспроизведения внешней формы на установление более сложных, «внутренних» зависимостей. Именно поэтому модерну чужды правдоподобие и натуральность, свойственные архитектурной форме и декору предшествующего периода.

Соколов П. Красота архитектурных форм. «Зодчий», 1912, №49, с. 490.

Форма природных объектов, бывшая вначале первообразом орнамен­ тальных форм, очень быстро превращается в первообраз архитектурной формы в понимании средневековья: архитектурная форма не сводится к де­ кору и воспроизводит прототип не буквально, а метафорически, абстраги­руясь и преодолевая внешнее подобие. Архитектурный организм мыслится и конструируется по принципу природного организма, уподобляясь расте­ ниям и живым существам: остову, стеблям и оболочке растений, скелету, мышечной ткани и форме высших организмов. Характер стенной плоскости, особенно в каркасных постройках, напоминает строение листа: тонкое за­полнение, оболочка между стойками каркаса.

Природа подсказывает и новый эстетический идеал, где экономия средств, отсутствие всего чрезмерного, функционально неоправданного, излишнего воспринимается как красивое, эстетичное. Вместо тяжеловесности теперь начинает цениться легкость, вместо богатства — простота и строгость, вместо статичной стеновой массивной конструкции — работающая с полной отдачей напряженная, динамичная. Асимметрия, мягкость сочленений, лег­ кость тонких опор (их диаметр и высота устанавливаются на основе изуче­ ния соотношений между площадью сечения и высотой стебля трав, тростни­ ков), а главное — идея сооружения как организма — все было почерпнуто в природе. Новая техника предоставила средства для воплощения нового принципа в жизнь.

Подвижность гибкой криволинейной формы, отсутствие геометрической жесткости, невыраженность граней, скругленные углы ассоциируются в мо­ дерне с жизнью, с формой живого организма. Красота ордера, колонн ка жется теперь «красотой развалин, красотой разушения и смерти и в твор­ честве оригиналов этой формы красоты человек не принимал никакого участия». Поэтому «дело архитекторов — воспроизводить здания более дол­говечные, а не имитировать развалины.

В этом направлении архитекторы, кроме логики и рассуждений, могут почерпать идеи в самой природе, но не в тех ее актах, где она разрушает, а в тех, где она созидает. И я уже указывал на эти формы... стволы дере­ вьев, кости животных, все части, требующие прочности и экономии материа­ ла... Та главная идея, которую преследует природа в своих произведениях: выгода, кратчайший путь к достижению цели, должна лечь и в основание архитектурного творчества и в основание архитектурного обучения» 235 .

Два встречных процесса: все возрастающее значение техники, преоб­ разующей окружающую человека среду, его мышление и чувства, и увели­ чение роли естественных наук подсказывают модерну обращение к при­ роде, определяя одновременно новый аспект использования технических и научных знаний в соответствии с принципами организмичности устройства растений и живых существ.

Новое отношение к миру, новое понимание искусства (об этом будет ска­ зано дальше) диктует и новое отношение к наследию. Представление о ни­ гилизме модерна — не более чем легенда, созданная самим им и не соот­ ветствующая действительности. В этом повинны во многом и сторонники модерна, провозгласившие «свободу от шаблона», объявившие традицию несовместимой с творчеством, и его противники, обвинявшие модерн в отри­ цании всех правил, закономерностей и образцов на том основании, что он не признавал норм, сохранявших в глазах вольных или невольных привер­ женцев академизма значение единственного критерия и нормы.

Николаев . Физические начала архитектурных форм. - «Зодчий», 1906, №8. с. 65.

Утверждение и отрицание в модерне неотделимы одно от другого. Он утверждает отрицая и отрицая утверждает. А. Белый подчеркивает: воля к пе­ реоценке ценностей «продиктовала интерес к тем образцам прошлого, ко­ торые были заштампованы визою поколения семидесятников и восьми­ десятников ... в нашем тогдашнем футуризме надо искать корней нашим пассеистским экскурсам и к всевозможным реставрациям; иное <назад> приветствовали мы как <вперед>»... Наши пассеистические уроки отцам име­ ли такой смысл: «Вы нас упрекаете в беспринципном новаторстве, разру­ шении устоев и догматов вечной музейной культуры; хорошо же, будем <за> все это; но подавайте настроенный строй, — не прокисший устой, не штамп, а стиль, не скепсис, а критицизм; отдайте нам ваши музеи, мы их сохраним, вынеся из них Клеверов и внеся Рублевых и Врубелей» 236 .

Модерн отрицал не всякое наследие и не всякую традицию. Остракизму подвергалась только классицистическая традиция — архитектура нового времени и послужившее ее прототипом древнеримское зодчество. Отказы- ааясь от ориентации на нее, модерн совсем в духе историзма ищет поддерж­ ки в прошлом, в средневековье.

Средневековая традиция, сыгравшая решающую роль в преодолении классицизма и формировании эклектики, сохраняет значение основополага­ ющего образца и для модерна. Роль средневековья в формировании основ ис­ кусства и культуры XX в. аналогична роли, которую сыграла античность переходе от готики к Возрождению. В средневековом зодчестве, как и в природе, модерн черпал принципы, приемы, формы, видел подтверждение правомерности своих исканий и доказательство тому, что не всегда куль­ тура базировалась на опыте античности, иначе говоря, свидетельство исто­ рической обусловленности идеалов, норм и образцов. Древнерусское зод­ чество импонировало модерну органической целостностью конструктивно- утилитарной и художественной формы, готика — ярко выраженной каркас- аостью, скелетностью конструкций, подвижным динамическим равновесием взаимодействующих сил.

По сравнению с XIX в. диапазон средневековых стилей, к которым обращается модерн, расширился. Развитие искусствознания открывает новые эпохи, архитектура которых становится достоянием проектировщиков, — Киевская и Владимиро-Суздальская Русь, Новгород и Псков, московское зодчество XV и XVI вв., «нарышкинское барокко», народное деревянное зодчество и даже фантастические образы языческой древности. Игнори­ руется лишь московская архитектура середины XVII в., как бы заклеймен­ ная печатью «русского» стиля недавнего прошлого. Популярны также ва­ риации на темы английской архитектуры XVI в. и отдельные реминисцен­ ции готики.