Архивная версия / archive version:

Проект «Архи всЁ» переехал на сайт www.cih.ru
This project was moved to the www.cih.ru

данная версия не обновляется и может быть недоступной через некоторое время

^{см. также: СНиПы | Архитектура | Модерн | Новости | Строительство}

Вы можете найти необходимую информацию на сайте cih.ru / You can find the necessary information on the cih.ru website:

В отношении заимствования природных законов в архитектуре более твердую и определенную позицию за­нимает другой теоретик архитектуры, родившийся 15 столетий спустя после Витрувия, но за основу своих теоретических исследований взявший его труд. Мы имеем в виду Леона Баттиста Альберти (1404—1472), которому принадлежит известное высказывание, предвосхитившее идею «бионической архитектуры»: «Наиболее ученые древние убеждают нас, ... что здание есть как бы живое существо, создавая которое следует подражать природе» .

Характеризуя достижения архитектуры Греции, Альберти не сомневался в том, что красота ее форм во многом была достигнута благодаря использованию форм и и конов природы. Говоря о путях развития итальянской архитектуры, он также был уверен, что ее успех может быть связан с тесным взаимодействием с природой. Причем он подразумевал под этим взаимодействием синтез архитектуры и природы, в основе которого лежали существенные связи, а не внешние аналогии. О греческой архитектуре он пишет: «Она начала почерпать и извлекать «з недр природы все искусства, в том числе и зодческое, и ста- эалась и стремилась это искусство усвоить проницательным разумением. В чем разница между зданиями, которые нравятся, » теми, которые не нравятся вовсе, она ничего из этого в своих изысканиях не забыла. Все она испробовала, направляясь и уст­ ремляясь по стопам природы. Сочетая равное с равным, пря­ мое с изогнутым, явное с более скрытым, она заметила, что от этого, как от брака мужчины и женщины, происходит нечто *эетье, много обещающее для предпринятого дела».

Альберти, ссылаясь на живую природу, не отделяет в архитектуре функцию от красоты формы. Он пишет дальше: «Италия по присущей ей бережливости сначала ре- лялпа, что в здании все должно быть не иначе, чем в живом существе. Ибо, например, в лошади она видела, что это животное наиболее пригодно для тех именно целей, за которые хвалят герму его членов, и оттого считала, что прелесть формы никог- «> не бывает отделена или отчуждена от требуемой пользы».Интересно, что Альберти обращает внимание также на конструктивные аналогии в архитектуре и в живом мир е. Продолжая все тот же разговор о греках, он пишет:

Кости здания, то есть колонны, углы и тому подобное, они, следуя природе, делали в четном числе».

Альберти вслед за Витрувием много говорит о сораз­мерностях человеческого тела, а также других предста­вителей живой природы и о подражании в пропорциях и ленениях архитектуры природе. Но он делает это не так прямолинейно, как Витрувий, и пытается соразмерности {числа) обосновать функционально, хотя и не избегает при этом отвлеченности в характере своих рассуждений. Итальянский зодчий Андреа Палладио (1508-1580) в своей теоретической работе «Четыре книги об архитектуре» [10] , вышедшей в свет в 1570 г ., не так часто по сравнению с Витрувием и особенно с Альберти обраща­ ется к аналогии архитектуры с природой, но несколько высказываний достаточно ясно выражают его отношение к этому вопросу.

В гл. XX книги первой «О нарушениях правил» (с. 61) ОН пишет: «Будучи (подобно другим искусствам) подражательницей природы, архитектура не терпит, чтобы ка­ кая-нибудь ее часть была чужда природе и далека от того, что свойственно природе. Поэтому мы видим, что древние архитек­торы, строившие из камня здания, до того строившиеся из дере­ ва, делали колонны вверху менее толстыми, чем у основания, беря пример у деревьев, всегда более тонких в вершине, чем по стволу или у корней. Подобно этому, в подражание предметам, которые сплющиваются от положенной на них большой тяжести, они устроили под колоннами базы, кажущиеся благодаря своим валикам и выкружкам сплющенными от тяжести; точно так же они ввели в карнизы триглифы, модильоны и зубцы, представ­ ляющие торцы балок, которые служат для поддержки крыши. Все это, если внимательно подумать, окажется верным и для всякой другой части, в силу чего нельзя не порицать тех приемов постройки, в которых архитектор, отклоняясь от указаний при­ роды и от простоты, присущей всякому ее творению, как бы создает другую природу и уходит от истинного, хорошего и пре­ красного способа постройки».

Как видно из сказанного, Палладио представляет себе природные и архитектурные формы тектонически, в единстве формы и выполняемой ею механической рабо­ты. В этом случае он выступает как трезвый мыслитель, продолжатель линии Витрувия—Альберти.

Не останавливаясь подробно на других, позднейших теоретических трудах об архитектуре и ее органической связи с законами природы, заметим, однако, что редкая работа по архитектуре не касалась этого вопроса.

Но нельзя при этом пройти мимо интересных выска­ зываний нашего соотечественника — русского теоретика архитектуры ХУШ в., ближайшего соратника В. И. Баженова и друга А.Н. Радищева «архитектуры помощника» Ф.В. Каржавина 1, развившего материалистические традиции Витрувия, Альберти и К. Перро.

В глубоком и простом определении архитектуры Ф.В. Каржавин соединяет воедино ее материальную и ду­ ховную сущность, одновременно подчеркивая и ее раз­ витие по естественным законам.

«Архитектура, что за вещь?» — спрашивает он и отвечает: «она есть строение естественное и художественное. Только ли та одна, что в книгах на бумаге видим? Никак, благоразумные Чи- , татели! Очевидно обо всем, есть не только в городах, но и в се­ лах, где она есть художественная и простая» .

И если здесь под словом «естественное» понимается не только естественное происхождение архитектуры, но и материальное (функциональное) назначение ее, то да­ лее Ф.В. Каржавин, дифференцируя это понятие, прово­ дит прямую аналогию с «естественной» архитектурой,

В изданном Ф.В. Каржавиным в 1808 г . в Москве труде «Краткий словарь важнейших Архитектурных терминов в книге «Новый Виньола или начальные основания Гражданской архитектуры» на с. 28 читаем: «Волюта ... она походит на бересту, загнутую или завитую наподобие улитки».

«Евритмия — значит в Архитектуре согласие или симметрия всех частей целого. Примером может служить состав тела чело­ веческого».

Как мы уже говорили, новые достижения строительной техники в середине XIX в. привели к переоценке ее роли и места в архитектуре и вызвали к жизни новые

архитектурные формы. Одновременно в конце XIX — начале XX в. вместе с развитием естественно-научных знаний появляется интерес и к структурным формам живой природы.

Высокое место Ф.В. Каржавина в русской истории как рево­ люционного просветителя, философа-материалиста, архитек­ тора-теоретика впервые полно освещено в работах доктора философии В.И. Рабиновича (например, «Революционный просветитель Ф.В. Каржавин». М., Просвещение, 1966; «С гишпанцами в Новый Йорк и Гавану». М., Мысль, 1967 и др.).

Русская архитектура Х1Х — начала XX в. формирова­ лась в условиях не только подъема строительной техники, значительных для того времени успехов в области науки, но и важных социальных преобразований (формирование капиталистических отношений).

Социальные процессы, их дифференциация, появле­ ние новых общественных форм жизни, демократические веяния в общем потоке исторических событий «конст­руировали» архитектуру более сложной по функцио­ нальной структуре, чем предыдущая, как в отдельных объектах, так и во всей ее системе. Именно это услож­ нение и дифференциация функциональной структуры, ее быстрое «размножение» подобно клеткам живой мате­рии, опасность превращения «размножения» в неуправ­ ляемую цепную реакцию породили художественную концепцию целостной архитектуры, в которой отрази­ лось единство дифференциации и интеграции форм.

Материал для размышления на тему о формировании сложных систем и усвоения понятий «целостности», «структурности», «органического целого», «организа­ ции» поставляли быстро развивающиеся естественные науки и прежде всего биология — теория эволюции Ч. Дарвина, работы К.А. Тимирязева и других, также философские науки.

В России в архитектурной теории вопросы аналогий В принципах формирования архитектуры и живой природы, проблемы их координации, целостного развития архитектуры поднимались не раз. Так, об этом неодно­ кратно писали историки и литераторы — Н. Карамзин, А. Писарев, А. Галич, Н. Надеждин (примерно в период конца ХУ1П — начала XIX в). В конце XIX -начале XX в. к ним обращались П. Сюзор, Б. Николаев, А. Алексеев и др.

Русские мыслители связывали с использованием принципов построения форм и организации живой природы в архитектуре решение довольно широкого круга вопросов — проблем национального и народного в архитектуре, выражения патриотизма и вместе с тем повы­ шения функциональной целесообразности архитектуры, обогащения и гармонизации ее форм, вопросов эконо­ мики и рационализации техники, идеалов искусства, зодчества и др, Однако какой-либо последовательной стройной «органической» теории создано не было.