Архивная версия / archive version:

Проект «Архи всЁ» переехал на сайт www.cih.ru
This project was moved to the www.cih.ru

данная версия не обновляется и может быть недоступной через некоторое время

^{см. также: СНиПы | Архитектура | Модерн | Новости | Строительство}

Вы можете найти необходимую информацию на сайте cih.ru / You can find the necessary information on the cih.ru website:

Первый этап — наиболее древний, уходящий в глубь истории можно считать этапом стихийного использова­ния конструктивных и функционально-пространственных средств живой природы и результатов «строительной» деятельности животных, птиц и насекомых в создании убежищ-гнезд, шалашей (рис.4), дольменов или «общественных сооружений», каковыми могли быть менгиры, кромлехи и т.д. Насколько здесь заимствованные из природы формы осмысливались эстетически, трудно сказать. Несомненно лишь одно: они были, прежде всего функциональными (на своем уровне и в своем роде). Вместе с функцией в искусственные сооружения механически привносилась и природная форма, поэтому многие древние человеческие сооружения — гнезда, шалаши и т.п. — часто трудно отличить от построек каких-либо животных или насекомых, например термитов (рис. 4) .

Второй этап — от начала формирования архитектуры как искусства и примерно до середины XIX в. Несмотря на большую протяженность этого периода по време­ни, все его возможные промежуточные ступени объеди нены одной основой — принципом подражания приро­ де. Это означало главным образом использование форм природы с изобразительно-декоративными целя­ ми и копирование внешних форм природы. Примером могут служить колонны египетских храмов в Луксо­ ре и Карнаке; коринфские и ионические капители ко­лонн греческих храмов; палаццо Ренессанса и двор­ цы классицизма; образно-художественные приемы формообразования в русских храмах; капители ко­ лонн и весь их строй как подражание мотиву леса в готических соборах; народная японская архитектура и т.д. (рис.5 — 10).

Говоря об этом периоде, нельзя отрицать также и интерпретацию некоторых конструктивно-тектоничес­ ких принципов живой природы. Например, тектоника колонн с периодичностью ее диаметров по высоте ин­ терпретирует тектонику ствола дерева; каннелюры колонн подобны встречающимся каннелированным стеблям растений, придающим им дополнительную прочность. Логика перехода одной формы в другую в конструктивных узлах ордеров греческих храмов повторяет, по существу, принципы изменения форм по вертикали стебля растения, ствола дерева, скеле­ тов животных; нервюры покрытий готических хра­ мов выполняют ту же конструктивную функцию, что и нерватура (прожилки) зеленого листа дере­ ва и т.д.

Природная тектоника в архитектурных формах присутствует не всегда стихийно, доказательством че­му служат высказывания Витрувия, Альберти, Пал-ладио и др. Но высказываемые мысли, касающиеся конструктивных решений, в большинстве своем из- за ограниченности технических возможностей не могли быть претворены в жизнь. Проще было сде­ лать из камня или глины форму, подобную природ­ ной, с художественными целями, чем создать конст­ руктивную систему, подобную природной.

Третий этап — конец XIX — начало XX в., нашед­ ший свое выражение в архитектуре «модерн» (рис. 11). На этом этапе природные принципы одновре­ менно, хотя и в разной степени, проявились в функци­ онально-структурных, конструктивных и декоратив­ ных решениях.

Большое влияние на использование средств приро­ ды на этом этапе оказали бурное развитие биологии и небывалые успехи строительной техники (напри­мер, изобретение железобетона и начало интенсив­ ного применения металлических конструкций, кера­ мики и т.д.).

Именно в архитектуре модерн , как показали последние исследования русского модерна , прове­денные советскими специалистами [7] , получило на­ чало функционально-структурное развитие архитек­ турных форм по принципу приспособляемости к функ­ ционально усложняющимся задачам архитектуры и окружающей среды. Именно модерн открыл путь к самым различным интерпретациям архитектурных форм, не связанным какой-либо установившейся жесткой системой, подобной классической. Здесь также вольно или невольно воплотился природный принцип многообразия форм при их «стилевом» един­ стве. Именно в модерне нашли свое применение новые пространственные конструкции, напоминающие при­ родные. И наконец, использование биоформ с деко­ ративными целями, что, к сожалению, послужило в свое время основой для несправедливого отнесения модерна многими теоретиками, не разобравшимися в самой его сути, к декоративному, графическому, эклектичному стилю (правда, и мы далеки от мысли отрицать наличие черт эклектичности модерна, опре­деляемых специфическими социальными условиями его развития, но их не надо преувеличивать и закрывать глаза на то новое, что было в модерне). Следует отме­ тить, что традиционная декоративность в использова­нии форм живой природы здесь стала отражением не только ее внешних форм, но и микроструктур (напри­ мер, клеточного строения организмов) и неизвестных до тех пор, например, водных микроорганизмов, что было связано с новыми открытиями в биологии.

Достижения биологии XIX —начала XX в., комп­лексные, системные принципы развития живой приро­ды нашли отражение и в такой широкой области дея­тельности, как градостроительство. Мы подразумева­ ем попытку практического претворения в жизнь тео­рии «города-сада» Э. Говарда в Англии, Германии/ России и т.д. Рост индустриальных городов заставил задуматься над проблемой экономии городских тер­ риторий, планомерного их формирования, поисков мер, предотвращающих хаос, над решением вопросов, транспорта, размещения общественных центров и т.д. И здесь также не обошлось без попыток обращения к живой природе. В конце XIX —начале XX в. было сделано много подобных предложений: Т. Фрич— город, развивающийся подобно раковине моллюска по спирали, 1896 г .; проекты Сант Элиа, Э. Гледена и др. (рис.12).

Достижения в области биологии строительной тех­ники конца XIX - начала XX в. были эффективно ис­пользованы с самого начала развития советской архи­тектуры. Особый интерес в этом плане представляют работы русского, советского инженера, академика В.Г. Шухова (рис. 13) .

Развитие теоретических взглядов в интересующей нас области целесообразно рассмотреть отдельно, так как они или не поддерживались практикой или не совпадали с ней во времени. Кроме того, теория архитектурной би­ оники формировалась не только на основе архитектур­ного источника, но и таких, как искусствоведение, раз­ работок инженерно-биологических (обращение инже­неров-строителей к живой природе) и био-инженерных (обращение биологов к строительной технике). Поэто­ му целесообразно наряду с «архитектурно-биологичес­ кими» концепциями рассмотреть и эти направления, ориентированные на использование законов формооб­ разования живой природы в строительной технике и в искусстве.

Выше приводилось высказывание Демокрита о под­ражании человека строительным формам живой приро­ды. Еще ранее древнегреческий драматург Эсхил в тра­гедии «Прикованный Прометей» писал: Раньше люди смотрели и не видели, И слушая, не слышали. В каких-то грезах они Влачили жизнь свою. Не знали древоделия. Не строили жилищ из кирпича. Ютились в глубине пещер подземных. Бессолнечных, подобно муравьям.

Это высказывание, как и другие в ранний период раз­ вития философии, не идут дальше простейших сравне­ ний. Но интересно то, что аналогии домостроения и жи­вых структурных форм — построек животных — еще в ту отдаленную эпоху затрагивали мысли людей.

В те же античные времена функциональная связь ар­ хитектуры с природой находит отражение и в теорети­ ческих работах архитекторов. Так, римский архитектор Марк Поллион Витрувий в трактате «Десять книг об архитектуре» ( I в . до н.э) посвятил много страниц воп росу необходимости исследования архитекторами жи­ вой природы, причем с позиций изучения ее по сущест­ ву [8] . Говоря о связи архитектуры с климатом, Витру- вий призывает не просто учитывать те или иные клима- «ические условия, в,которых будет вестись строительст­ во, а предлагает исследовать средства приспособления эрганизмов, обитающих в данной местности, и изменение их в соответствии с изменением условий, обнаружи­ вая таким образом функциональный подход к использо­ванию природных законов в архитектуре.

По своим воззрениям Витрувий был последователь­ ным сторонником и прямым наследником стихийно- материалистических положений Фалеса, Гераклита, Де­ мокрита, Эпикура и Лукреция. Но в конкретном вопросе — пропорционировании храмов он становился на фор­ малистическую и догматическую точку зрения, советуя без учета специфических потребностей архитектуры пе-оеносить в нее пропорции человеческого тела. В результате возникал беспредметный, схоластический спор о том, какое модульное число лучше — десять или шесть.