Архивная версия / archive version:

Проект «Архи всЁ» переехал на сайт www.cih.ru
This project was moved to the www.cih.ru

данная версия не обновляется и может быть недоступной через некоторое время

^{см. также: СНиПы | Архитектура | Бионика | Новости | Строительство}

Вы можете найти необходимую информацию на сайте cih.ru / You can find the necessary information on the cih.ru website:

Догматизм архитектуры предшествующего периода, ассоциировавшийся у сторонников модерна с академизмом, родился, по их мнению, на почве охранительной идеи государственного величия: приверженность отжившим канонам и омертвелым схемам они отождествляют с омертвелой формой, лишенной содержания, — самодержавием. Государство регламентирует архитектуру с тем, чтобы сознательно или бессознательно воздействовать на подданных единством и величием сооружений. Следствие этого — образование архитектурной касты, канонизация определенных архитектурных форм в законодательном порядке, например во времена Николая П. Догматизм в архитектуре существует и поддерживается «искусственно и исключительно усилиями сильной государственной власти». В этом плане в модерне, как в свое время в «готике» и неофициальных течениях «русского» стиля, видится не явление, замкнутое в узкой сфере художественных интересов, но символ восстания против системы, директивно насаждающей и насильственно поддерживающей каноны и подражательность, — против самодержавно-бюрократической государственной машины.

Антитеза средние века — новое время для сторонников модерна полна животрепещущего смысла. Они апеллируют к средневековью не только в поисках новой системы формальных средств, но и нового идейного содер­ жания. Для них средневековье — олицетворение всенародного искусства и зримый контраст чуждому народу искусству нового времени, которое рассматривается как порождение деспотической власти и аристократизма.

«Эволюция строительства, занимающего с древних времен видное положение среди образованных классов, в двух словах такова. Основанное на религиозном сознании искусство древнего грека было всенародным; поэтому и архитектурные формы того времени были общепонятны. Рим объединяется уже другим принципом: идеей государственности... Хрис­ тианство первых веков было последовательнее других религий, что и отразилось на формах, которые были понятнее народу, чем древнеримские. То же можно сказать и о развивающемся на той же почве романском стиле. Но конец средних веков характеризуется утратой веры высшими классами, действительная гегемония которых сменяется гегемонией показной, деко­ративной. Для поддержания ее и создается знаменитый ренессанс, под­черкивающий внешним образом величие светской власти — сначала пап, затем Наполеона... На почве такого чередования направлений архитектура утратила не только общепонятность, но и логику» 333 .

В эклектической архитектуре, использующей формы стилей, рож­ денных эпохами социального неравенства, модерн усматривает одно из проявлений неизжитой сословности. Теперь тонко чувствуют различие между стилизаторством эклектики и стилизацией модерна, поскольку для последней важен не столько декор, украшение, сколько принцип, закономер­ ность, а изменение метода изменяет и образное звучание архитектуры: зодчий стремится к воссозданию народного духа, а не форм, некогда при­ менявшихся. Стилизации В. Васнецова, К. Коровина и других вызывают восхищение современников общечеловечностью образа и отсутствием социаль­ ного чванства. «В этих произведениях чувствуется верхним чутьем угадан­ ная мысль великого социального значения (курсив наш. — Е. К.) поскольку она может быть выражена в архитектуре: в этих произведениях чувст­ вуется человек с его душою, а не декоративный материал для выходов и па­ радных торжеств» 334 .

Петербургского общества архитекторов. - «Зодчий», 1907, №15, с. 153.

'"Беседа о Л. Н. Толстом в обществе архитекторов-художников (изложение выступления Б.Н.Николаева о сущности архитектуры на основе определения искусства Л. Н. Толстым). - «Зодчий», 1908, №40, с. 375.

268. Доходный дом Лидваля. Подъезд

Художественный идеал модерна программно демократичен. Характер­ ную для эклектики эстетику роскоши или, точнее, эстетику богато укра­ шенных предметов вытесняет эстетика целесообразности, простоты и об­ щедоступности. Модерну претит роскошь и претенциозное желание по­ ходить на аристократов, постоянно обнаруживаемое в эклектике. «Роскош­ ное» становится синонимом антихудожественного, иными словами, модерн «представляет правду на место по существу неправого излишества» 335 . Он не приемлет ориентации на дворцовость, на представительность, на парад­ ность, то есть на достоинства и ценности, так или иначе связанные с сослов­ ными границами и социальным неравенством. Он утверждает ценности, вне- сословные и не зависящие от имущественного ценза — человека и его душу. В этом своеобразие демократизма модерна, специфика его антибуржуазнос­ ти, понимаемой как отрицание социального неравенства и бездуховности мира капитала.

В модерне чрезвычайно сильно выражена антипомпезность, антипре-зентативность. Этой сознательной позицией связывалось неприятие былой архитектуры как архитектуры высшего сословия, обслуживавшей дворян­ ство и оформлявшей его церемониальный быт. По выражению современника, модерн — это «стиль третьего сословия, людей, живущих в небольших ком­натах трудом своей головы и рук своих, стиль, соответствующий мирным занятиям буржуазного класса и новым требованиям комфорта, не мог сде­ латься парадным стилем, как стиль Людовика XVI , когда люди мало забо­тились о красоте интимной обстановки. Иное теперь. Центр тяжести нашей роскоши переместился из приемной в рабочий кабинет, в жилые комнаты. Заботы богатого класса теперь — о красивых мелочах, об изящной прос­ тоте повседневных, близких предметов» 336 . Эта тирада еще раз позволяет почувствовать своеобразие демократизма модерна, столь отличного от демократизма эклектики, где каждый купец понимал, что он ничуть не хуже «ихнего голоштанного дожа», а каждый писарь или чиновник желал жить в доме, походившем на дворец дожа.

Модерн, конечно, стиль третьего сословия. Но он сознательно ставил це­ лью сделаться стилем всенародным, в том числе и стилем четвертого сосло­ вия, отбросив представительность архитектуры как атрибут аристократи­ ческого общества. В этом он много демократичней и последовательней эк­ лектики, для которой формы аристократического быта неизменно сохра­ няют обаяние.

Модерн аристократичней эклектики в другом. Об одном из аспектов аристократизма модерна, вопреки программе обусловленном объективными моментами социального строя, уже говорилось. Здесь речь идет о принци­пиально иной разновидности аристократизма модерна — о его программном аристократизме, который можно охарактеризовать как аристократизм ду­ ховный, интеллектуальный. В его образах нет простонародности и обще­ доступности. Его композиции рассчитаны на подготовленного человека, он ориентируется на людей с достаточно высоким уровнем знаний, способ­ ных увидеть за мнимой простотой или нарочитой усложненностью формы аналогии с современностью, воспринять принципиальную метафоричность содержания, о котором повествуют также ритмы, краски, линии, а не только определенные формы, отождествляемые с соответствующими им идеями и понятиями.

Аристократизм модерна — одно из многих проявлений его диалектичности: оборотная сторона его демократизма. Эклектика стремится к удобопонятности, модерн хочет возвысить всех до уровня избранных.

Николаев Б. Об архитектурном образовании. «Зодчий», 1905, №1, с. 11.

Страхов Л. Эстетические задачи техники. М.. 1906, с. 89.

Маковский С. Талашкино. Изделия мастерской княгини Тенишевой. М., 1905, с. 57.

269. Новый пассаж на Литейном пр. в Петербурге. 1912-1913. Арх. Н. В. Васильев. Портал входа

В любом стиле существует несколько планов содержания, выражаемого в его формах. Первый наиболее высокий, нечто вроде модели мира в том виде, в каком его представляет эпоха. Это план объективный, создаваемый зодчим непреднамеренно, вне зависимости от личных желаний и индивиду­альных устремлений. Существует второй, непосредственно содержательный план, символизируемый определенными формами. Когда речь идет о сим­ волике архитектурной формы, то обычно имеют ввиду этот более конкретный план содержания. Есть еще третий план — выражение в облике здания его назначения и, наконец, четвертый — передача в формах здания работы его конструкции.