Архивная версия / archive version:

Проект «Архи всЁ» переехал на сайт www.cih.ru
This project was moved to the www.cih.ru

данная версия не обновляется и может быть недоступной через некоторое время

^{см. также: СНиПы | Архитектура | Бионика | Новости | Строительство}

Вы можете найти необходимую информацию на сайте cih.ru / You can find the necessary information on the cih.ru website:

Проект Фомина действительно отличался цельностью стилевой харак­ теристики и градостроительным размахом. Гигантские площади, широкие прямые перспективы и сотни колонн. Обилие колонн обесценивает их. Пышность, затмевающая известные в истории примеры дворцов цезарей, никак не соотносимая с рядовым многоквартирным жилым домом на пустынной окраине Петербурга, придает проекту Фомина ноту нереальности. В жертву ложно понятой красоте и идее сохранения исторического облика Петербурга принесена планировка кварталов и жилых домов. Она традиционна: корпуса огибают участок по периметру и делят его на отдельные замкнутые дворы. Предвзятый художественный прием обусловил воскрешение периметральной планировки в самом неприглядном ее варианте — с дворамиколодцами, хотя условия проектирования по тому времени были исключительно благоприятными. В распоряжение архитектора была предоставлена практически незаселенная территория — один из немногих случаев, дававших возможность воплотить в жизнь новые градостроительные идеи ансамблевой застройки и свободной планировки. Фомин не воспользовался этой возможностью (она была реализована Лидвалем: спроектированные им здания стоят свободно, компактны в плане, обозримы со всех сторон).

Курбатов В. Итоги лет. - «Зодчий», 1911, №11, с . 121.

Лукомский Г. К. Современный Петроград, с. 65

Мечта об абсолютной красоте привела Фомина и к воскрешению такого типа зданий, как торговые ряды с крытой колоннадой и лавками, от кото­ рых архитекторы Петербурга отказались 100 лет назад из-за плохой осве­ щенности помещений и излишней раздробленности планировки, распадаю­щейся на отдельные, связанные лишь извне ячейки. Особенно архаичными представляются торговые ряды для начала XX в., когда был разработан тип универсального магазина с полным остеклением фасада и каркасной железобетонной конструкцией, просторного, залитого светом, обеспечи­вавшего быстроту и свободную циркуляцию потоков покупателей.

Уже отмечалось, что первоначально, в момент своего зарождения то, что впоследствии развилось в неоклассицизм., представляло одну из тенден­ ций модерна, в своей идеологической основе теснейшим образом связан­ ную с культурно-просветительной программой «Мира искусства» и ее ев­ропеизмом. Романтическое стремление к пересозданию культуры на нацио­ нальных основах облекается в стремление преобразовать отечественную культуру на европейский лад, используя в качестве исходного материала европейские традиции XVIII в. и отечественной послепетровской куль^ туры.

Однако национально-романтические течения независимо от того, апел­ лируют ли они к Древней Руси или послепетровской России, в процессе своего развития фатально проходят один и тот же путь: от восхищения всемирной

культурой, сочетающегося с интересом к национальной, от альтруистиче­ского желания духовного пересоздания мира на базе внутренних потенций национального наследия к обскурантизму шовинизма, национальной ограни­ ченности, замкнутой в сфере великодержавных претензий. Логика внутрен­ ней трансформации неорусского стиля в «русскую» ветвь ретроспективизма тождественна процессу превращения классицистических стилизаций мо­дерна в неоклассицизм. Достаточно красноречивым доказательством вну­треннего перерождения концепции является приведенное выше высказы­вание А. Н.Бенуа, мечтающего о превращении России в третий Рим, об имперском великодержавном искусстве, развивающемся под эгидой силь­ного государственного режима. В реальной практике принудительный кон­ серватизм неоклассицизма обнаруживается в возрождении отживших и упо­ треблении отживающих типов зданий, приемов планировки и конструкций, в сознательном анахронизме архитектурных композиций.

Национальный романтизм раннего модерна с течением времени пере­ растает в националистический романтизм. В позднем модерне национально- романтические тенденции не исчезают, но не занимают столь важного места; его формы и композиции, связываемые с общечеловеческими ценностями, начинают тяготеть к противоположной крайности — космополитизму и тех­ ницизму. Это своего рода реакция на национализм и иррационализм (струк­турный, а не визуальный) ретроспективизма. Начала, существовавшие в ран­ нем модерне в неразрывном диалектическом единстве, в позднем обна­ руживают стремление к поляризации. Благодаря гипертрофии националь­ ного начала, выступающего как начало консервативное, традиционное, свя­ занное с окостеневшей формой, национальный романтизм превращается в явление, противостоящее модерну.

Наряду с неоклассицизмом и неоренессансом в русло ретроспективизма входит его «русский» вариант.

Распространению «русского» ретроспективизма благоприятствовали рост мистических настроений после поражения революции 1905г., подъем националистических чувств в годы, предшествовавшие первой мировой войне и сама война. По своим социальным симпатиям он смыкается с уми­рающей и делающей отчаянные попытки возрождения «официальной» на­ родностью, с худшими сторонами национализма газеты «Новое время», с «черной сотней». Строительство в духе «русского» ретроспективизма ве­ дется в основном кругами, близкими двору и непосредственному окружению Романовых. Средоточием и очагом его является резиденция последних им­ ператоров в Царском Селе. На базе осуществляемого там строительства формируется общество «Возрождения художественной Руси», в числе соз­ дателей которого все те же лица из ближайшего окружения Романовых. Это нечто вроде официального стиля, образование немощное, беспочвенное, имеющее черты даже не бутафории, а маскарада, разновидность театра для себя, вызванного судорожным желанием убежать от действительности, убедить себя и окружающих в существованиии прочных устоев, ассоции­ рующихся с Московией «тишайшего» царя, святым союзом православия и самодержавия. Началу этой компании положил обед, устроенный в 1912г., на который члены императорской фамилии явились в русских костюмах. Художественное движение, стилизация быта и оформление жизни, которые последовали за эпизодом, рассматривавшимся как знаменательное начало, доказывают, что здесь мы имеем дело с сознательной политикой. Но уми­ рающей царской власти недостает средств, широты мысли, внутренней убеж­ денности, устоев, на которые можно было бы опереться, проводя эту поли­ тику. «Русский» ретроспективизм остается келейным делом близких ко двору кругов.

Последняя вспышка официальной народности, подогретая шовинисти­ческим угаром кануна и военных лет, дает «русский» вариант ретроспекти­ визма. «Неофициальное» направление — это поздний модерн, где наряду с сооружениями, начисто лишенными реминисценций прошлого, появляются здания с формами, характеризующимися ассоциативной изобразительностью, отдаленно напоминающими сооружения Древней Руси или западного средневековья. Романтизм и эмоциональность не исчезают из позднего модерна, становясь, может быть, еще насыщенней, еще интенсивней. Архи­тектура последних предреволюционных лет представляет сплав оголенной четкой формы, близкой конструктивизму, с довольно широким применением форм классицистической архитектуры (колонны, венки, гирлянды), с харак­ терным для классицизма или Древней Руси, романской или готической ар­ хитектуры, начертанием объемов, стилизуемых в подчеркнуто рационалисти­ ческом духе. Тоска о красивойжизни,вылившаясявретроспективизм,едваза­тронула массовое строительство. Современник свидетельствует: «<Модерн>, в особенности в Петербурге, остается лишь для доходных домов, ибо простота и сухость его линий и отсутствие орнаментов удешевляет зна­ чительно стоимость постройки». Он сохраняет также свои позиции в Москве и провинции.

Характер модерна не остается стабильным. Утратив нарочитую но­ визну и беспрецедентность раннего, поздний модерн охотно использует классицистические декоративные мотивы — особенно любимы им графичные, невесомые как паутина линейные орнаменты: овалы, провисающие гирлянды, венки, медальоны, неглубокие ниши, а иногда и колонны. В отличие от ре- троспективизма эти детали применяются откровенно декоративно, их роль второстепенная, дополнительная. Определяющим элементом композиции является художественно осмысленная и выявленная на фасаде конструкция и пространственная организация сооружений. Ее выразительность от­ теняют, усиливают, обогащают, внося новые оттенки, фактурные контрасты и цветовая гамма, сопоставление ритмов основных архитектурных форм и декора.

Spectator . О современной архитектуре. - «Двинский листок», 1911, 25 марта.