Архивная версия / archive version:

Проект «Архи всЁ» переехал на сайт www.cih.ru
This project was moved to the www.cih.ru

данная версия не обновляется и может быть недоступной через некоторое время

^{см. также: СНиПы | Архитектура | Бионика | Новости | Строительство}

Вы можете найти необходимую информацию на сайте cih.ru / You can find the necessary information on the cih.ru website:

Это обрамление окон, окон ные и дверные переплеты, перила лестниц, сливающийся с плоскостью стены, словно вырастающий из стен и уходящий в нее рельеф. Второй тип декора — графичный, линейный орнамент, живопись, майоликовые панно — всегда подчеркнуто нефункционален и противопоставлен конструктивной форме. Но в том и другом случае декор модерна преимущественно орнаментален в отличие от декора эклектики, который обычно архитектурен.

Функциональный смысл декора эклектики, в полном согласии с восходящей к Ренессансу традицией, состоял в изображении существовавшей как бы изолированно от него конструкции. Для модерна такое механисти­ческое разделение функций немыслимо. Применительно к орнаментике модерна можно, скорее, говорить о структурной символике органического порядка. Она символизирует, а не изображает работу конструкции. Орнамент модерна имеет целью выразить, сделать ощутимой работу конструкции, внутренних сил, материала, их усилия и динамику. В мебели Е.Д.Поленовой, В.М.Васнецова, С.В.Малютина и других, собственно архитектурная форма неотделима от декоративной, рельефная глухая резьба является продолжением тела предмета, напряженные линии декора заставляют почувствовать энергию скрытых в предмете сил.

Невыраженность граней, слитность отдельных деталей декора и функ­ циональных элементов создают впечатление изначальной, стихийной под­ вижности и жизненной энергии, пронизывающей и одухотворяющей архитек­ турные формы. Чувствуется, как натужно, преодолевая сопротивление мате­ риала, вырастают, пробиваются сквозь толщу дерева цветы и травы на ме­ бели Поленовой или Малютина, как энергично и стремительно, в вихревом движении закручивается масса парадной лестницы особняка Рябушинского (1900, арх. Ф. О.Шехтель), как живы, упруги и стремительны линии двер­ ного косяка в столовой того же здания. Линейная или рельефная орнамента­ ция — бесконечно разнообразная по формам, упругая или вялая, струящаяся, плавная и текучая. Телу предмета или здания присущи качества живого, развивающегося организма, амбивалентного по своей природе, наделенного силами роста, биологической и духовной жизнью. Вздымающиеся, колышу­ щиеся массы, стремительное и плавное движение органических форм, про­ зрачные и легкие линейные ритмы орнаментики, железных опор и решеток переходят из здания в здание, из материала в материал — из дерева в железо, из камня в штукатурку, из штукатурки в мрамор, из объемных форм в орнаментальные и обратно.

163, Доходный дом Чижиковой на Садовой-Кудринской ул. в Москве. 1981. Арх. А. Чижиков

В модерне рельефная орнаментика сплавлена с формой, неотделима от нее. Она не является декоративной в том смысле, который вкладывала в это понятие эклектика. Невозможно определить, где кончается форма, стена и где начинается орнаментика, невозможно провести грань между орнамен­том, символизирующим конструкцию, и реальной конструкцией, получив­ шей орнаментальную трактовку. В самом деле, что такое опоры, решетки, стойки каркаса или переплеты оконных рам в зданиях Шехтеля — орнамен­тально трактованная конструкция или конструктивно трактованный орна­ мент? Или перила парадной лестницы особняка Рябушинского? Она напо­ минает скульптуру, нечто вроде волн застывшей лавы и тела фантастичес­ кого зверя; разъять на части, отделить конструктивно-функциональную часть от декоративной невозможно. Даже когда орнаментика выполняет роль чистого украшения, например рельеф на фасаде МХТ в Москве (1902, скульптор А.С.Голубкина), лепнина потолка в гостиной особняка Рябу­ шинского или неосуществленный рельеф-маска над главным входом (арх. Ф. О. Шехтель), она вырастает из стены и также незаметно и постепенно растворяется в ней. Рельеф камина в столовой особняка Рябушинского трак­ тован так, что скульптура становится органической частью архитектурного объема: волосы сказочной девы постепенно переходят в фон, превращаются в ее воздушные крылья, в легчайшую ткань, окутывающую ее тело и, на-

конец, мягко струящимися потоками, подобно стеблям неведомых растений, стекают вниз.

То же можно сказать и об орнаментально-декоративной трактовке фактуры материала. И тут невозможно провести грань между неизобразительным рельефом и фактурной обработкой стены, между чисто утилитар­ ной облицовкой и декором.

В системе композиций модерна нет и намека на иерархичность — прин­ цип организации зодчества нового времени. Им органически несвойственна дифференциация на главное и второстепенное, на художественно-вырази­ тельные акценты и нейтральный фон. Ранее говорилось о равнозначности как о стилеобразующем принципе эклектики, в определенной степени род­ ственном модерну. С другой стороны, равнозначность эклектики качествен­ но отлична от диалогичности последнего. Ее равнозначность распространяет­ ся лишь на элементы одного класса (равнозначность «стилей», равнознач­ ность отдельных частей здания, декора в художественной системе и т. д.). Рав­ ными друг другу признаются элементы разных классов (полезное и пре­красное), сохраняющие, однако, классицистическую непроницаемость по отношению друг к другу. Они сочетаются механистически, соседствуя, но не взаимодействуя друг с другом. В модерне стена, оконный и дверной проем, карниз, обрамление крыш, фактура материала и другие элементы, прежде нейтральные или отодвинутые на второй план в системе композиции, обре­ тают художественную активность. Между элементами собственно деко­ ративными (рельеф, майоликовое панно, орнамент) и эстетически выра­ зительно трактованными утилитарными возникает напряженное взаимо­ действие, каждый выигрывает и обогащается от сопоставления и соотноше­ ния с другим. Элементов безразличных к соседним или художественно не­ значимых в зданиях модерна попросту не существует. Даже пространство перестает быть пустотой, его словно пронизывает пульсация действующих в материале сил. В интерьерах живо ощутима взаимосвязь отдельных поме­ щений. Пустоты в объемных формах (например, в решетке ограды и перилах парадной лестницы особняка Рябушинского) воспринимаются как антите­ ла, антиформы реальных, не менее активные упругие и пластичные, чем вы­полненные из материала. Таков смысл диалогичности композиций модерна.

Взаимодействие, взаимопроникновение реальных форм и пустот, фона и декора, утилитарных и декоративных форм — эта особенность также обязана своим возникновением отказу модерна от специальных форм, прив­носящих в здание «красоту» — от декора эклектики. Их отсутствие необ­ ходимо было чем-то компенсировать. Зодчие компенсируют это орнаментом, сплавленным с конструктивно-утилитарной формой, декоративностью трак­товки конструкции, фактуры и цвета облицовочных материалов, а главное — общей декоративностью: специальной заботой о красоте всех функционально необходимых элементов здания, начиная с группировки объемов и силуэта до второстепенных деталей, вроде оконных проемов, переплетов, карнизов, крылец, ограждений балконов, оград, лестничных клеток и т.д. Их комби­ нация, взаиморасположение, сочетание, согласие или контрастность, ритми­ ка определяют облик сооружения, изредка дополняемый полностью нефунк­ циональными деталями — рельефными или орнаментальными панно, мозаич­ ными или керамическими, декоративной скульптурой.

Фактически композиция любого здания модерна строится на взаи­ модействии различных по своему назначению элементов — собственно ути­ литарных, но художественно переосмысленных (силуэт здания, форма карнизов, ритм и форма оконных проемов, фактура и цвет облицовочных материалов), и «чисто» декоративных. Последние, как правило, входят в ком­ позицию на правах одного из средств, подчиняясь общему замыслу. Роль их в композиционной системе не оставалась стабильной. Она довольно значи­тельна в раннем модерне (следствие живучести свойственного новому вре­мени представления о красоте) и постепенно сходит на нет в позднем.

Среди построек раннего модерна встречаются сооружения, фасады ко­ торых можно уподобить орнаментированному листу бумаги. В качестве при­ мера такого откровенного, может быть, утрированного в своей откровенности применения декора можно привести доходный дом на углу Упраздненного переулка и набережной реки Пряжки в Петербурге (№2/346), сооруженный в 1904—1905 гг. по проекту арх. А. Г. Успенского. Фасады здания покрыты узором тонких, круглящихся линий, «нарисованных» на штукатурке. Они пе­ресекают окна, переплетаются, сплетаются, текут рядом друг с другом, обра­ зуя сложный ритмический узор, свободно наброшенный на плоскость стен. Но в этой видимой свободе есть своя «обязательность» и логика взаимо­ действия необходимого и выбранного произвольно.