Но после убедительных рассуждений неожиданно ставится вопрос: можно ли назвать дом произведением искусства (и более широко: принадлежит ли архитектура к искусствам)? И на него дается отрицательный ответ: лишь очень малую часть архитектуры можно отнести к искусству, и в эту часть входят надгробные памятники и монументы. Все остальное, служащее определенным целям, должно быть исключено из области искусства.

Изложенный в категорической форме, тезис поясняется противопоставлением произведения искусства и жилого дома. Дом, как сказано, должен нравиться всем, произведение искусства не должно нравиться никому. Произведение искусства—личное дело художника, чего нельзя сказать про жилой дом. Произведение искусства никому не нужно, дом строится для удовлетворения потребностей многих; за произведение искусства не отвечает никто, за дом ответственны все. Дом должен быть удобным и спокойным, произведение искусства должно будоражить и беспокоить. Произведение искусства открывает человечеству новые дороги в будущее. Дом строится, наоборот, для настоящего. И в более широком смысле: художник служит только самому себе, архитектор же служит обществу. Не вступая в полемику с Лоосом, можно лишь согласиться со всем, что сказано о жилом доме и, шире, об архитектуре, и выразить решительное несогласие со взглядами венского архитектора на искусство.

В своей архитектурной деятельности Лоос повиновался не внутренней необходимости творить так или иначе, а идущей извне необходимости искания новых путей и создания действительно новой архитектуры. Он считал, что жилые дома не относятся к области искусства. Но его постройки, которые были по преимуществу жилыми домами, вошли в историю новой архитектуры именно как произведения искусства, как связующее звено между «кратким любопытным эпизодом в истории искусства, интересным интермеццо между XIX и XX веками—так историки новой архитектуры называют «L'Art nouveau» (он же стиль «Сецессион» и «стиль модерн») — и действительно новой архитектурой, сложившейся в Европе после первой мировой войны.

*

Со второй половины XX столетия в мировой науке с большой интенсивностью развиваются возникшие раньше параллельные процессы интеграции и дифференциации. Одновременно со взаимопроникновением и слиянием отдельных отраслей науки происходит выделение из научных дисциплин автономных частей, получающих свое собственное наименование. Так, в период между двумя мировыми войнами из архитектурной науки выделилось градостроительство как наука, сохраняющая теснейшую связь с архитектурой как таковой, но сэ своим особым содержанием.

Градостроительные теории, служившие основой архитектурной практике, существуют с самых древних времен. Строгая продуманная система положена в основу планировки египетских городов Кахуна, относящегося к эпохе Среднего царства (точнее—к первым векам второго тысячелетия до н. э.) и Ахетатона (Тель-эль-Амарна), выстроенного во времена Нового царства в конце XV века до н. э. В Древней Греции сложились обе главные системы градостроительства: радиально-кольцевая, идущая от Платона, и прямоугольная регулярная, связанная в античной литературе с именем архитектора, философа и ученого Гиплодама из Милета 174. На протяжении многих столетий они оставались образцами для теоретиков архитектуры и градостроительства, а также для утопистов: как для идеальных городов Ренессанса, так и для Утопии Мора и Города солнца Кампанеллы, и позднее в эпоху барокко и классицизма до эклектики XIX столетия г75.

После промышленной революции прошлого века, когда рост населения в больших городах принял угрожающие размеры, возникла неотложная потребность в создании новых городов или хотя бы в радикальной перепланировке и перестройке уже существующих. Вопросу перенаселенности, приводящей к катастрофическому ухудшению жилищных условий трудящихся в городе и к полному нарушению равновесия между городом и деревней, уделяют все более серьезное внимание, с одной стороны, архитекторы и инженеры, с другой, социологи и политические деятели, начиная с Маркса и Энгельса.

Но еще в первые десятилетия века создавались теории и проекты, закладывающие первые кирпичи в фундамент науки, которая столетие спустя обрела независимость под названием градостроительство (или «урбанизм», если употреблять термин, распространенный в Западной Европе).

В 1818 году Роберт Оуэн к своему докладу, представленному «Ассоциации по улучшению быта сельской и промышленной бедноты», приложил проект поселка на 1200 человек. Жилые дома в нем располагаются вокруг площади с тремя большими зданиями: в одном из них общественная столовая с кухней, другие два предназначаются для общественных и культурных целей. Кроме двухэтажных жилых домов, в поселке обязательны дома — спальни для детей старше трех лет.

174 «История европейского искусствознания от античности до конца XVIII века», стр. 20, 21.

175 Там же, «История европейского искусствознания. Первая половина XIX века».

Особенно богаты проектами и предложениями были IMU-e годы. В 1844 году в Лондоне был напечатан роман «Конингсби, или Новое поколение», принадлежащий перу Бенджам.ина Дизраэли, лидера парламентских тори, еще не сменившего окончательно литературную деятельность на политическую до занятия высоких государственных должностей и получения .титула герцога Биконсфильда. В романе один из служащих фабриканта Милбенка рассказывает о том, как заботится о физическом и моральном благосостоянии своих рабочих мистер Милбенк, выстроивший близ своей фабрики целый .поселок, окруженный прекрасными садами, «изящный и живописный в архитектурном отношении»; в поселке церковь и школа, большие дома и коттеджи с приусадебными участками и усовершенствованной системой вентиляции. На следующий год вышел в свет еще один роман Дизраэли, озаглавленный «Сибилла, или Две нации», в котором другой фабрикант, Траффорд, также строит для своих рабочих поселок с колодцами на каждой улице, с общественными банями и школой 17в.

В том же 1845 году архитектор Моффат составил проект поселка-сада в окрестностях Лондона. А в 1849 году появилась книга Джемса Силка Бекингема «Национальное зло и средство борьбы с ним», к которой был 'приложен проект типового города с подробным его описанием 177. Как и поселок Оуэна, город Бекингема, названный им Викторией, рассчитанный на 10000 человек, имеет форму квадрата и занимает в окружении природы площадь в 400 гектаров. Вокруг центральной площади на нем расположены административные и общественные сооружения. Жители города размещаются в соответствии с их общественным положением и доходами: самые богатые ближе всего к центру, в особняках, окруженных садами; наименее обеспеченные — на фабричных окраинах. Бекингем описывает и архитектуру Виктории. Дома бедняков строятся там 'в готическом стиле, фасады домов более обеспеченных жителей украшаются дорическими колоннами; колоннады домов горожан среднего достатка — ионические, ордер богатых особняков — коринфский, колонны же общественных зданий на центральной площади — пышного композитного ордера. При этом новый материал — металл — рекомендуется и для колонн и вообще для максимального использования при строительстве города.

В 1820 году в Орбистоне (Англия) было принято решение воплотить в жизнь проект поселка «Единство» Роберта Оуэна. Строительство началось в том же году, но вскоре было прекращено из-за разногласий между предпринимателями. А в 1851—1853 годы в Йоркшире был выстроен небольшой поселок по собственному проекту текстильного фабриканта Титуса Солта, увлекшегося идеями романов Дизраэли. Поселок, получивший название Солтер, имеет явное сходство с поселком Траффорда, описанным в романе «Сибилла». В остальном же упомянутые проекты .и предложения остались неосуществленными—так же, как лишь на бумаге сохранились почти все идеальные города Ренессанса.

Остался невыстроенным и город Виктория. Но идеи Бекингема получили позднее дальнейшее развитие, а план его города имеет несомненное сходство с планом города-сада, описанного Эбенезером Хоуардом (1850—1928) в его книге, вышедшей в Лондоне в 1898 году и имевшей большие и далеко идущие последствия.

176 А. У и т т и к. Указ. соч., гл. XIII.

177 James Silk Buckingham. National Evils and Practical Remedies, with a Plan for a Model Town . London. 1849

Книга Хоуарда озаглавлена: «Завтрашний день. Мирный шаг к подлинной реформе» 178. В ней он впервые связно и конкретно сформулировал идею города-сада. В предисловии говорится: «Представители всех партий не только в Англии, но и во всей Европе и Америке, а также и в колониях признают теперь тот прискорбный факт, что люди стремятся повсюду в перенаселенные города, обедняя деревенские районы». Далее приводятся высказывания известных лиц, обеспокоенных результатами чрезмерного роста городов: «Цель книги состоит в том, чтобы указать способ, с помощью которого можно было бы остановить непрерывный приток населения в перенаселенные большие города». Помочь бедствию, по убеждению автора, можно созданием городов-садов. Он дает дефиницию этому новому термину: «Город-сад—это планомерное расселение по принципу внутреннего районирования».