Положительные тезисы таковы:

1. Архитектура футуризма—это архитектура расчета, дерзкой отваги и простоты, архитектура железобетона, стекла, железа, картона, текстильных тканей и всех заменителей дерева, камня и кирпича, дающих возможность получить максимум эластичности и легкости.

2. Архитектура тем самым не превращается в сухое сочетание практичности и утилитарности, но остается искусством, архитектурой синтетической, выразительной.

3. Кривые и эллиптические линии динамичны по своей природе и обладают эмоциональной потенцией, в тысячи раз превосходящей возможности вертикальных и горизонтальных линий, и потому динамически интегрирующая архитектура без линий первого рода невозможна.

4. Орнамент, наложенный на архитектуру, абсурден, лишь от применения и оригинального расположения сырого или обнаженного или же ярко окрашенного материала зависят декоративные достоинства футуристической архитектуры.

5. Древние вдохновлялись элементами природы, мы же должны искать вдохновение в элементах новейшего механического мира, нами же созданного, и архитектура должна стать его прекраснейшим выраже-нием, самым полным его синтезом, его самой действенной художествен» ной интеграцией.

6. Архитектура как искусство располагать формы построек согласно установленным заранее критериям кончилась.

7. Под архитектурой следует понимать стремление гармонично сочетать свободного и смелого человека с его окружением, так, чтобы мир зе-щей стал проекцией духовного мира.

8. Архитектура, понятая подобным образом, не создаст никаких пла« стических и линейных шаблонов, так как характерной чертой архитектуры футуризма станет недолговечность. Жизнь домов будет короче нашей жизни, каждое поколение будет строить свой собственный дом. Это постоянное обновление архитектуры будет способствовать победе футуризма, утверждающего себя свободой в слове, динамикой в пластике, а в музыке искусством шумов; за это мы боремся неустанно с трусливым пассеизмом 200.

Рука Маринетти в перередактированном манифесте проявилась ясно:

можно не сомневаться, что им был добавлен последний, восьмой, тезис к семи основным, составленным архитектором. Но ему не удалось вовлечь Сент'Элиа в футуризм более активно. После вступления Италии в войну архитектор был отправлен на фронт и в октябре же 1916 года убит в одном из сражений.

Город Сант'Элиа был едва ли осуществимым. Но и проект его и манифест имели большее значение для будущего, чем все эфемерное и ничтожное искусство итальянского футуризма. Нельзя не признать разумность многих идей манифеста, в котором говорится и о здоровом плане, и о новых материалах, и о значении в наши дни техники. Динамическая архитектура кривых линий нашла воплощение в постройках немецких архитекторов. И прежде всего в работах возглавляющего в архитектуре новое направление «экспрессионизм» Эриха Мендельсона, первые эскизные проекты которого были набросаны в немецких окопах в том же году, когда по ту сторону фронта в итальянских окопах находился Сант'Элиа. После войны не остался без внимания — не только в Ита-

200 Ibid, p. 223.

лии — и весь проект Нового города; его архитектура и планировка оказали воздействие и на советских архитекторов-конструктивистов.

Раньше проектов («Weltstadt») Отто Вагнера и («Citta Nuova») Антонио Са,нт'Элиа во Франции был создан проект еще одного города будущего. Лионский архитектор Тони Гарнье (1869—1948) еще в 1901 году составил проект своего Индустриального города. К 1904 году проект был разработан детально, но был опубликован отдельным изданием с подробным описанием только в 1917 году201. Проект, помимо других положительных качеств, отличался тщательностью выполнения планов и чертежей: вычерчены не только фасады и перспектива всех построек, включая очень разнообразные жилые дома, но и многие детали.

Город расположен (как город искусств Отто Вагнера) у подножия северного склона холма, спускающегося к берегу реки. В основу планировки положена не радиально-кольцевая система, как в последнем проекте О. Вагнера, а другая градостроительная система древности—регулярная система Гипподама. Территория города, рассчитанного на 35 000 жителей, имеет примерно прямоугольную форму, в центре расположены общественные сооружения: там находятся залы для собраний, музеи, библиотеки, выставочные помещения, два театра (один из них на открытом воздухе), школы и стадион (церквей и казарм в городе нет). Выше к северу на склоне холма — оздоровительный район с больницей, санаторием, домом отдыха, отделенный от правильно распланированных жилых районов незастроенной полосой. К юго-востоку на берегу реки — промышленный район, также отделенный незастроенной полосой от жилой части города и соединенный с товарной станцией железной дороги, расположенной западнее (городской вокзал расположен к востоку от жилого района).

В жилой части города пересекающиеся под прямым углом улицы состоят из небольших домов (одноэтажных и двухэтажных) с озелененными внутренними дворами, тротуары окаймлены деревьями, одноэтажные школы свободно стоят среди больших участков, в зелени разбросаны и больничные корпуса оздоровительного района. В центре города предусмотрено раздельное движение транспорта, жители обеспечены и другими удобствами: в домах, ориентированных с учетом солнечного освещения, отдельные спальни, ванные комнаты и даже электроотопление. Строго разграничены территориально все главные функции городской жизни: работа, образование, отдых, быт, достаточные для города коммуникации. Предусмотрено и расширение города: промышленной части на восток, жилых районов на запад.

Для начала нашего века идеи Гарнье были неслыханно новыми — вплоть до предложенного им в качестве основного материала железобетона, применение которого в те годы было только опытным. Вполне современной представляется и в наши дни архитектура общественных и жилых построек города из железобетона и стекла с плоскими крышами, вытянутыми по фасаду так называемыми ленточными окнами, с гладкими стенами, лишенными каких-либо украшений.

В отличие от полуфантастических сооружений Сант'Элиа, архитектура Гарнье отличается почти классической строгостью: ведь автор был лауреатом Римской премии.

Проект Индустриального города сохранил свое значение для практики современного градостроительства, но осуществления и он не дождался. Строительным работам, начавшимся под покровительством мэра

201 Tony Garnier. La ville industrielle. Paris, 1817.

Лиона Эдуарда Эррио, воспрепятствовала война, разразившаяся в 1914 году.

Итоги были подведены после окончания первой мировой войны. Для создания научной теории градостроительства недоставало вклада Ле Корбюзье, которого с начала творческой деятельности градостроительные вопросы интересовали не менее вопросов чисто архитектурных. Свою теорию города будущего он опубликовал в книге «К архитектуре», вышедшей в 1923 году, и развил затем в работе, названной «Лучезарный город» («La ville radieuse»302.) Но разрабатывать ее он начал еще в 1915 году.

Импульсом для его градостроительных идей был, по его признанию, отчет о газетном интервью его учителя Огюста Перре (отказавшегося, впрочем, позднее от своего ученика за слишком крайние его идеи). В своем интервью Перре предложил строительство города, состоящего из одних домов-башен. Ле Корбюзье развил идею дальше. В его воображаемом городе центр образован группой башен с планом в форме равностороннего креста. В башнях размещены административные учреждения и конторы, там же — общественные и культурные сооружения. К западу от центра — большой парк, к востоку — промышленный район. Жилые районы окружают центральную часть города и парк. В центре группы башен пересекаются обе главные магистрали, идущие с севера на юг и с запада на восток, на бетонных столбах высотой от 3 1/2 До 5 метров. Улицы наверху служат для пешеходов и пассажирского движения, грузовой транспорт движется внизу. Таким образом весь город разделен на два этажа, причем все коммуникации — водопровод, канализация, газ, электричество, телефон — расположены внизу, на первом этаже. Жилой район города отделен от промышленного района зеленой полосой. Кругом в зеленой зоне расположены города-сады.

Так, идея дезурбанизации, идущая от города-сада, была дополнена идеей гиперурбанизации городов-башен А в 1933 году Ассоциация прогрессивных архитекторов (CJAM), в которую входили и Ле Корбюзье, и советские архитекторы, провозгласили в Афинах архитектурную хартию. В ней было дано определение города как жилого и производственного комплекса, связанного с окружающим районом и зависящего от политических, культурных, социальных, экономических и политических факторов. Были сформулированы и четыре основные функции города:

жилье, производство, отдых и четвертая функция—транспорт, объединяющий первые три функции,— фигурально это было изображено треугольником с тремя вершинами (habiter, travailler, cultiver 1'esprit et le corps), через которые проходит окружность (circuler).

Афинская хартия создала прочный фундамент подведенному уже под крышу зданию новой науки, получившей наименование градостроительства, или урбанизма.

212 Le С о r b u s i e r. Vers une architecture. Paris, 1923.