Архивная версия / archive version:

Проект «Архи всЁ» переехал на сайт www.cih.ru
This project was moved to the www.cih.ru

данная версия не обновляется и может быть недоступной через некоторое время

^{см. также: СНиПы | Архитектура | Бионика | Новости | Строительство}

Вы можете найти необходимую информацию на сайте cih.ru / You can find the necessary information on the cih.ru website:

Позиция Тона, протестующего против исключительного применения одного стиля, хотя бы и «русского», и предпочитающего любой, который «более приличен сущности дела», имеет «современное значение», — под­ черкивает Свиязев. «Тут невольно слышится голос века, который, стремясь ко всему положительному, требует от изящных искусств изящного выра­ жения действительности, жизни, полноты и какого-то внутреннего содер­ жания, проникнутого мыслью и духом!» 92 Замечательны простодушие и убежденность, с какими автор доказывает, что нужны и удобства и худо­жественность; чувствуется, в его представлении они существуют самостоя­ тельно и разве что приложимы одно к другому. «Мы вправе требовать, чтобы архитектонические произведения, имея по роду своего назначения свой идеал, непременно походили бы сами на себя, т. е. выражали внутрен­ нее свое значение свойственною ему физиономией. Если, таким образом, сознательно-разумное расположение плана, соответствующее всем условиям и цели здания, составляет его внутреннее, душевное, так сказать, содержа­ ние, то быть, кажется, не может, чтобы душа здания, если она есть в нем, не выразилась в его лице, т.е. в фасаде ясно и определенно... но для вы­ ражения характера зданий, столь разнообразных при многосторонности со­держаний, порожденных потребностями новейшей цивилизации, кажется, недостаточно в наше время одного, какого бы ни было стиля, хотя бы ита­ льянского» 93 .

Смысл рассуждений Свиязева, выступившего против приверженцев классицизма с поддержкой идеи Тона, имеющей, по его мнению, современное значение, сводится к защите нового, свойственного эклектике принципа фор­ мообразования. Суть его в признании влияния функции и конструкции на облик сооружения. В этом общем для эклектики уже в 1830—1840-е гг. пред­ставлении — смысл и существенное отличие от всех предшествующих ей стилей нового времени; объективное новаторство, родство и одновременно ее коренная противоположность начинаемой модерном современной архи­ тектуре.

В эклектике сохраняется свойственный зодчеству нового времени дуализм полезного и прекрасного, механистичность соотношения двух основных начал зодчества. Но в отличие от иерархичности организации системы стилей Ренессанса, классицизма или барокко, подчиняющих полез­ ное прекрасному, используя для этой цели ордер, эклектика и в этой сфере сохраняет присущую ее организации равнозначность (равное значение по­ лезного и прекрасного, недостаточность выражения современных потреб­ностей средствами только одного, хотя бы и итальянского, стиля). Одно­ временно эклектика открывает собой пути к новому синтезу, новой системе ценностей и новой иерархии. Имеется в виду общее для философии и эсте­ тики романтизма убеждение в примате внутреннего (сущности, идеи) в про­ цессе объективации мира и формообразования в искусстве.

Признание стилеобразующей роли за функцией, то есть согласие в ос­ новном, в первой половине XIX в. определявшее водораздел между отмираю­ щим классицизмом и формирующейся эклектикой, ни в коей мере не оз­начало единодушия в лагере последней, в частности во взглядах на важ­ нейший для архитектурной теории тех лет вопрос о роли классического наследия в деле создания современного стиля. Поскольку классическая тра­ диция выступает олицетворением рутины и академизма, особенно заметны расхождения в ее оценке у сторонников «русского» стиля.

"Свиязев И. Практические чертежи по устройству Константином Тоном. М., 1845, с. 4. В дальнейшем: церкви Введения во храм пресвятыя Богородицы Свиязев И. Указ. соч. в Семеновском полку в Петербурге, составленные

"Там же, с. 4. и исполненные архитектором Е. И. В. и профессо­ром архитектуры Императорской Академии худо­ жеств и членом разных иностранных Академий

Различие между «национальностью» Быковского, А. В.Петцтольда, А.М.Горностаева, своего рода архитектурной параллели славянофильству, и «националь­ ностью» Тона — Свиязева определяется четко и недвусмысленно: «русско-византийский» стиль — направление официальное и охранительное (не до­ пустить радикальных изменений, охранять от посягательства колеблемые славянофильской идеей народного искусства устои искусства, развиваю­ щегося под эгидой монаршей власти) — более консервативен и в своей ху­ дожественной программе.

Академизм Быковского непроизволен. Он ратует за сохранение выс­ шей части подражания — учиться у предшественников уметь быть великими в свое время, как те были велики в свое, быть истинным творцом. Пафос Быковского вдохновлен убеждением в необходимости создания новой, со­ ответствующей духу времени и народа архитектуры. Но, подобно своим современникам (такова имеющая характер закона особенность этого этапа развития), он не мыслит еще нового и национального вне форм прошлого. Олицетворением нового обычно выступает новая форма, то есть форма, за­ имствованная из новых неиспользовавшихся ранее источников.

Но до тех пор, пока формообразующий принцип стиля связывается с исторически существовавшей архитектурной формой, зодчество в опре­ деленной мере сохраняет подражательность (заимствует определяющие стиль «внешние» формы), сколь бы решительно ни звучали декларации сто­ ронников нового. В этом смысле сознательный, а в какой-то мере и агрес­ сивный в своей откровенной подражательности академизм Свиязева более соответствует объективному положению вещей.

Лозунг Свиязева — не борьба с подражательностью вообще, а борьба с безотчетной подражательностью «итальянскому» стилю 94 . Для него непри­емлема однобокость ретроградов, стремящихся следовать «одной только ита- лианской архитектуре, не сообразной с крестовокупольной системой хрис­тианских храмов... которая на каждом шагу боролась с небом, климатом, почвою и образом жизни» 95 . «Таков, — продолжает Свиязев, — был дух времени и сила заблуждения, господствующего во всей Европе, не только в России» 96 .

Свиязев сражается на два фронта. Не только против консерваторов, защищающих исключительность уходящего в прошлое классицизма («ита- лианской архитектуры»), но и против подобных Быковскому не в меру ради­ кальных новаторов, мечтавших увидеть в архитектуре воплощенную нацио­нальность и народность. В кривом зеркале официальной теории народность предстает искаженной и перевернутой: не народ — творец истории, а само­ державие, как воплощенная идея народа. Уже говорилось, что государст­венная идея с петровского времени связывалась с антично-ренессансной культурной традицией. Отсюда сарказм и праведный гнев Свиязева, не жалеющего бранных слов по адресу сторонников нового, связывающих «национальность» с народной культурой («лаптями и языком», по выра­ жению Свиязева), а не с монархией и олицетворяющим теперь вечность монархической идеи академизмом. «Наконец, Европа опомнилась, загово­ рила о национальности, дух которой повеял и на архитектуру. Каждый народ потребовал своей доморощенной архитектуры и архитекторы со всех ног бро­ сились сочинять ее.. .» 97 . «Переломали бедные (архитекторы. — Е. К.) про­ пасть голов и циркулей, а своя, новая архитектура не давалась, несмотря на уверения софистов, что она должна быть все непременно, когда у народа есть свои лапти и свой язык... Тон весьма хорошо уразумел, что в наш век не выдумывают новых языков, но совершенствуют и обогащают сущест­ вующие наречия; изучив до совершенства всю классическую архитектуру, предался потом изучению наших памятников... Он нашел на Руси все готовые материалы, разобрал их по родам и качествам, освободил от по­ сторонних им, наносных примесей, обработал по древним формам, очищен­ ным влиянием новейшей образованности, и воссоздал таким образом русское церковное зодчество» 98 .

Свилзев И. Указ. соч.. с. 4. "Там же. "Там же, с. 2. "Там же. 98 Там же, с. 3.