Архивная версия / archive version:

Проект «Архи всЁ» переехал на сайт www.cih.ru
This project was moved to the www.cih.ru

данная версия не обновляется и может быть недоступной через некоторое время

^{см. также: СНиПы | Архитектура | Бионика | Новости | Строительство}

Вы можете найти необходимую информацию на сайте cih.ru / You can find the necessary information on the cih.ru website:

Большую часть построек крупных зодчих, москвичей Н.А.Шохина, А. С. Каминского, Д. Н. и М. Н. Чичаговых, А. П. Попова, петербуржцев А.И.Резанова, А.И.Томишко, А.Н.Померанцева, М.Т.Преображенского и других, можно с равной долей вероятности отнести и к «почвенническому», и к «археологическому», и даже к академическому направлению. Применяемые ими формы научно достоверны, сохранена характерность прототипа, обнаруживается большая или меньшая мера понимания духа русского зодчества, но столь же недвусмысленно выявлены чуждые ему фронтальность и симметрично-осевое построение композиций, механистичность и «поверхностность» использования «художественных» форм.

В список «почвеннических» сооружений, кроме Исторического музея, можно включить особняки Игумнова (ул. Якиманка, арх. Н.И.Поздеев, 1892), Цветкова (Кропоткинская наб., худ. В.М. Васнецов), Щукина (М. Гру зинская ул., арх. Б. В. Фрейденберг) в Москве. В них воспроизведена, в пере­ ложении для камня, система композиции древнерусских теремов, дополненная деталями каменной храмовой архитектуры середины XVII в. с обильным применением белого камня, изразцов, красочного, цветистого, много­ словного, праздничного убранства. Символика форм здесь трояка, форма и композиция зданий в целом символизируют идею русского народа и рус­ ской культуры, соединяющей в себе возвышенность и широту (духовность истинной веры с радением об общем благе), о которых писал Шервуд. Самобытность русской культуры подчеркнута использованием форм, олицетво­ рявших в прошлом веке русскую самобытность. И, наконец, теремной ха­ рактер композиции, как и в допетровские времена, указывал на сословную принадлежность, социальное положение новых хозяев Москвы — богатого купечества, нового боярства, любившего демонстрировать свои симпатии ветхозаветной старине.

Церкви и особняки были типом зданий, позволявшим воспроизводить более или менее органично систему древнего зодчества. Труднее обстояло дело с «современными» типами сооружений.

В постройках большой протяженности, многоэтажных, составленных из множества магазинов огромных торговых зданий (Верхние и Средние тор­говые ряды, Заиконоспасские ряды, многочисленные торговые дома в Ки­ тай-городе в Москве), из небольших комнат присутственных мест (Московская городская дума), квартир доходных домов, театрального зала, музейных помещений, классных комнат, не представлялось возможным при-

менить свойственную хоромному строительству живописную попалатную группировку масс или композицию древнерусского храма. Воспроизведению поддавались лишь произвольно выхваченные из контекста второстепенные по своей роли в общей системе композиции декоративные детали — налич­ники окон, обрамления арочных галерей и кирпичная орнаментация — поре­ брик, бегунец, ширинки и т. д. Наряду с обычными двускатными крышами отдельные части зданий перекрывались изредка на манер древних хором бочкообразной крышей или крышей-палаткой. В некоторых случаях удава­лось акцентировать вход арочным крыльцом с висячими гирьками. Но по­скольку в целом хоромная композиция оказалась совершенно недоступной для воссоздания в строительстве середины и второй половины XIX в., то даже объемные элементы древнерусской архитектуры — палатки, крыльца, шатры (Московская городская дума, Верхние и Средние торговые ряды на Красной площади, Заиконоспасские ряды, театры Корша и Пара­ диз и т. д.) в конечном счете служили выделению осевых композиций и раз­ мещались по принципам центрально-осевой системы, освященным традицией классицизма.

Этой смеси «почвеннических» потуг, научной достоверности и академи­ ческих реминисценций точно соответствует характер композиции и симво­ лика форм каждого конкретного здания. Городская дума проектируется в «русском» стиле, поскольку это центр управления древней столицы. «Сти­ ли» торговых рядов, расположенных на и близ Красной площади, должны были отвечать идейно-художественному значению построек, возводимых в окружении главной площади России и славянского мира, в отношении ко­ торого наше отечество приняло на себя обязанности мессии и т.д.

Единственная область, где откровенно проявилось официальное напра­ вление «русского» стиля 1880—1890-х гг., — церковное строительство. Бес­ численные храмы на все лады варьируют композицию и детали церквей середины XVII в. — Грузинской божьей матери в Никитниках и Рождества в Путанках в Москве, в подмосковных селах Останкино, Марково, Тайнин­ ское и др., переосмысленных в соответствии с парадностью симметрично-осевых схем классицизма. Грандиозность размеров, представительная на­ пыщенность, избыточность декора — таковы особенности церковных зда­ ний, рассматриваемых теперь как символ и зримое свидетельство мощи государственной власти.

В отличие от Александра II его преемник, Александр III , не вел ни захватнических, ни освободительных войн. Он утверждался на новых зем­ лях, заявляя о мощи России за рубежом, подчеркивал неизменность власти в давних колониях — и знаком этой давящей мощи и тяжелой силы были церкви. «В минувшее царствование, — писал современник, — не строились дворцы и императорские театры; они только ремонтировались и поддержи­ вались; зато возникали в изобилии храмы божий, особенно на окраинах, и постройки утилитарного значения» 168 . Памятниками этого строительства остались соборы в Петербурге, Петергофе, Гатчине, в Варшаве, Софии, Копенгагене, Вене, Сан-Стефано, Севастополе, Новороссийске, Ревеле, Киеве, Глухове и т.д.

В 1860-х гг. происходит новое возрождение «византийского» стиля, теперь как самостоятельного, не связываемого с «русским». «Знание, — по выражению В.В.Стасова, — образовало архитекторов». Поездки в Сирию, Египет, Турцию, на Афон, зарисовки, обмеры, проекты реставраций сделали свое дело. По точности воссоздания деталей, а в церквах — и по верности воспроизведения схемы византийской базилики или купольного храма, по­стройки в «византийском» стиле не уступали другим «стилям». Одновре­ менно с уточнением исторических и историко-архитектурных данных уточ­ нялась символика, вкладываемая в формы «византийского» стиля. В отличие от «русского» и аналогично «романскому» или «готическому», он опреде­ лился как стиль храмового зодчества (бывали, конечно, исключения вроде фасадов дома Третьяковых на Гоголевском бульваре в Москве, арх. А. С.

* Бенуа Л. Н. Зодчество в царствование импера­ тора Александра III . - «Неделя строителя», 1894. 24 севтя6ря, №48, с.245.

Каминский, или интерьеров загородного дома Морозовых в Одинцове-Ар­ хангельском под Москвой, 1892, арх. Ф.О.Шехтель). В отличие от стилей «романского» и «готического», обращение к которым диктовалось при­надлежностью к католической или протестантской ветви христианства, хра­ мы в «византийском» стиле всегда православные. Круг связываемых с ним ассоциаций — идеи панславизма и третьего Рима.

В 1862 г. Д.И.Гримм спроектировал храм св. Владимира для Херсонеса. Поводом к его сооружению послужило близящееся 900-летие со времени принятия Русью христианства. Во время раскопок в Херсонесе среди про­чих сооружений удалось обнаружить остатки храма, в котором согласно документам крестили киевского князя Владимира. Над ними и решено было соорудить церковь в память крещения Руси, включив руины древнего храма в нижнюю часть новой церкви 169 . Византизм облика сооружаемой по проекту Гримма трехнефной базилики становился символом и зримым подтвержде­ нием духовной, культурной и политической преемственности, существо­ вавшей между Константинополем и Москвой, обоснованием притязаний России на полное и нераздельное наследование величия «второго Рима».

Панславизм не стал официальной теорией русской государственности 1870—1880-х гг. Самодержавие было слишком поглощено внутренними не­ урядицами и задачей сохранения стабильности внутри государства. «Византийский» стиль остался в основном привилегией храмов, возводи­ мых в честь святых, событий и праздников, связанных с юбилеем введения христианства и памяти событий русско-турецкой войны, символом освобож­ дения и единения славянских народов.

Для церквей, выражавших официальную идею народности, предпочти­ тельным оставался «русский» стиль. Поданные на первый тур конкурса проекты храма на месте убийства Александра II не удовлетворили членов жюри тем, что ни один из них не выражал с достаточной убедительностью русскую «идею» — почти все они были выдержаны в «византийском» стиле. Проект А. А. Парланда был выбран, вероятно, потому, что соединял формы храма Василия Блаженного — символа народности и храмов середины XVII в. — периода расцвета самобытных начал русской государственности, религиоз­ ного благолепия и особенно интенсивных притязаний Москвы на превраще­ ние в третий Рим, — с подчеркнуто репрезентативной осевой композицией. Международная миссия России, хотя и представлялась важным государст­ венным делом, рассматривалась сквозь призму национальной идеи: Россия сильна своим духом, самобытностью, жизнеспособностью своих традиций. Сохранив самобытность, она сумеет выполнить и свою интернациональную миссию.