Архивная версия / archive version:

Проект «Архи всЁ» переехал на сайт www.cih.ru
This project was moved to the www.cih.ru

данная версия не обновляется и может быть недоступной через некоторое время

^{см. также: СНиПы | Бионика | Модерн | Новости | Строительство}

Вы можете найти необходимую информацию на сайте cih.ru / You can find the necessary information on the cih.ru website:

Таким образом, стремление к национальной выразительности архитектурного облика храмов привело В. П. Стасова к созданию эклектичных потсдамской и киевской церквей.

Однако оба упомянутых произведения еще не были характерны ни для творчества В. П. Стасова, ни для всей русской архитектуры тех лет. Тем не менее именно этими произведениями В. П. Стасов как бы предвосхитил русско-византийское направление архитектуры, получившее затем распространение в середине XIX в. Стасовские проекты, одобренные самим императором, оказали большое влияние на архитектора К. А. Тона, разработавшего в 1830-х годах сюиту проектов православных храмов в русско-византийском стиле. Они близки двум указанным стасовским произведениям по композиционным решениям и деталям; это позволяет считать, что в появлении эклектического и реакционного русско-византийского течения в архитектуре середины XIX в. значительная роль принадлежала В. П. Стасову.

Архитектор К. А. Тон в своих проектах церквей, изданных в 1838 г., и постройках, из которых самым значительным был храм Христа Спасителя в Москве (1837-1883 гг., не существует), шел по пути, проложенному В. П. Стасовым и им же оставленному. Этот храм явился завершением драматической истории с созданием храма-памятника славы русского народа и его героических войск, спасших Родину от наполеоновского нашествия в 1812 г. Первоначально храм этот был заложен на Воробьевых (Ленинских) горах по проекту архитектора А. Л. Витберга (1787-1855 гг.), но достроен не был. Произведение же К. А. Тона, созданное близ Кремля на левом берегу Москвы-реки, служило средством прославления самодержавия и его незыблемости. Формальная сущность русско-византийского стиля заключалась в использовании архитектурных образов и форм средневекового культового русского зодчества в эклектическом сочетании их с элементами византийской архитектуры. Обычно это были крестообразные в плане церкви с большим центральным куполом на четырех внутренних опорах и колокольнями с малыми куполами на углах здания. Этот прием позволял удовлетворять требованию Синода об обязательности пятиглавия. К.А. Тон, обосновывая свои проекты, писал, что "стиль Византийский, сроднившийся с давних времен с элементами нашей народности, образовал церковную нашу архитектуру". В 1841 г. был принят закон, который указывал, что "могут с пользой принимаемы быть в соображении чертежи, составленные на построение православных церквей профессором Тоном". В 1844 г. снова был издан альбом чертежей построенных К. А. Тоном церквей и проектов храмов в русско-византийском стиле, рекомендованных в качестве образцовых для повсеместного использования и подражания. Все это не только узаконило стилистическую направленность церковной архитектуры, но пропагандировало и насаждало русско-византийский стиль как "национально-патриотический". Было выстроено много церквей, архитектура которых представляла собой механическое сочетание аркатурных поясов и кокошников с византийскими капителями и прочими инородными деталями. Ряд церквей (в Киеве, Севастополе и др.) в псевдовизантийском стиле выстроил архитектор Д. И. Гримм (1823-1898 гг.).

Однако не все художественные круги одобряли насаждение русско-византийского стиля. Так, крупнейший знаток русского зодчества архитектор Л.В.Даль (1834-1878 гг.) писал, что "сходство наших церквей, построенных в византийском стиле, с настоящими византийскими храмами - более чем сомнительно... и что к стилю наших мнимовизантийских построек нельзя применять эпитета "русский".

Русско-византийский стиль особенно отчетливо воплотился в церковной архитектуре. В светском же зодчестве он проявился мало, хотя архитектор К. А. Тон и попытался его использовать в Большом Кремлевском дворце (1839- 1849 гг.). Он отличается очень высоким техническим уровнем строительства, а также качеством отделочных материалов и работ. В архитектуре его фасадов К. А. Тон воспроизвел черты русско-византийского стиля, использовав для этого некоторые формы соседнего Теремного дворца (XVII в.), в частности обрамления его окон, многократно повторив их в сильно увеличенных размерах. В огромном дворце торжественные залы разных стилевых характеристик названы именами святых покровителей российских орденов: Георгиевский, Владимирский, Андреевский, Александровский и др. Это должно было символизировать незыблемость императорской власти, в то время как грандиозный дворец олицетворял величие Российской империи.

РУССКАЯ ЭКЛЕКТИКА.

РУССКАЯ ЭКЛЕКТИКА. В условиях необычайной централизации власти архитектура в России (середина XIX в), пропагандируемая сверху, предопределила исключительное положение ее поборника К. А. Тона. И тем не менее его славянофильской творческой позиции противопоставлялась направленность московского архитектора М. Д. Быковского (1801 -1885 гг.). Обладая широтой художественных взглядов, он стремился к выразительности зодчества, интерпретируя западноевропейскую архитектуру предшествующих периодов, и считал главным соответствие архитектуры назначению сооружений. В этом отношении показательны выстроенные им в Москве здания, полностью отвечавшие запросам и вкусам торговой буржуазии,- это первый в России пассаж - Голицынская галерея (1835-1842 гг.) с анфиладой торговых залов и Купеческая биржа (1836-1839 гг.). При разработке их проектов основное внимание М. Д. Быковский уделял функциональной организации зданий и ее выявлению в их облике; этой цели в торговых зданиях больше соответствовали архитектурные формы эпохи Возрождения.

Тем не менее и М. Д. Быковский считал необходимым иметь свою национальную архитектуру, но ее формирование должно было базироваться на более широкой основе, чем в практике К. А. Тона. По этому поводу М. Д. Быковский писал: "Мы должны подражать не формам древних, а примеру их иметь архитектуру собственную, национальную, и да проявится настоящий дух нашего Отечества и в произведениях архитектуры". Однако одно из самых ярких произведений М. Д. Быковского - ансамбль подмосковной усадьбы Марфино с дворцом, мостом, пристанью, галереей (1837-1839 гг.) - свидетельствует о том, что в своем творчестве он стоял на позиции стилизаторства, вследствие чего сооружения в этой усадьбе представляют собой романо-готическую реминисценцию высокого художественного уровня.

В этом отношении М. Д. Быковский был не одинок. За несколько лет до появления его стилизаторских произведений художник К. П. Брюллов писал своему брату - архитектору А. П. Брюллову: "...в Петербурге входит в большую моду все готическое". Эту тенденцию вскоре подтвердил и сам А. П. Брюллов, для которого стилизаторство стало творческим методом. Он выстроил в Петербурге на Невском проспекте лютеранскую церковь св. Петра (1832- 1838 гг.) в псевдороманском стиле, а в Парголове, в окрестностях столицы,- церковь Петра и Павла (1831 -1842 гг.). В обоих случаях А. П. Брюллов проявил себя искусным интерпретатором средневековой западноевропейской архитектуры, что было обусловлено иноверческой сущностью храмов. Та же романтическая направленность архитектурного творчества в рассматриваемый период была характерна и для некоторых западноевропейских зодчих, в частности для выдающегося берлинского архитектора К. Ф. Шинкеля (1781 -1841 гг.), по проекту которого в Петергофе в парке "Александрия" была выстроена в 1831 -1834 гг. Готическая капелла, играющая в ансамбле парка декоративную роль, но несомненно оказавшая влияние на стилизаторские поиски А. П. Брюллова и других зодчих. Архитектура 30-40-х годов XIX в. в России характеризуется пестротой художественных образов и крайне неоднородна по своему характеру - еще сохранял значение вступивший в свою самую позднюю стадию, но еще не совсем угасший классицизм; в церковной архитектуре почти безраздельно господствовал русско-византийский стиль, наряду с которым сосуществовало стилизаторство преимущественно западного средневековья; уже появились ростки рационализма в творчестве М. Д. Быковского, роль которого в развитии русской архитектуры значительна еще и потому, что с конца 1830-х годов он возглавлял вторую в России архитектурную школу - Архитектурное училище при Московской дворцовой конторе. В середине и второй половине XIX в. видными представителями ретроспективного стилизаторства западноевропейской архитектуры были также зодчие: Н. Е. Ефимов (1799-1851 гг.), А. И. Штакен-шнейдер (1802-1865 гг.), В. А. Шре-тер (1839-1901 гг.), К. М. Быковский (1841 - 1906 гг.), М. Е. Месмахер (1842-1906 гг.), И. А. Монигетти (1819-1878 гг.), А. И. Резанов (1817- 1887 гг.), Н. Л. Бенуа (1813-1898 гг.).

Данный период ознаменовался дальнейшей активизацией буржуазии как основного заказчика архитектурных произведений. Строится большое количество доходных домов, банков и торговых зданий, заводов и фабрик, пакгаузов и складов, прокладываются железные дороги и возводятся придорожные сооружения. В это время некоторые типы зданий появляются впервые, в частности торговые пассажи, коммерческие банки и др. Перед архитекторами встала насущная задача разработки в функционально-техническом и художественном отношении новых, неизвестных ранее, архитектурных структур.

Ими стали вокзалы на важнейшей железнодорожной магистрали, соединившей (открыта в 1851 г.) главные административные, торгово-промышленные и культурные центры России - Петербург и Москву. В обеих столицах были выстроены по проектам архитектора К. А. Тона схожие по композиции и архитектуре вокзалы (1843-1851 гг.), а на Петербургско-Московской железной дороге тогда же были сооружены промежуточные однотипные вокзалы по проектам архитектора Р. А. Желязевича (1811 -1860-е гг.).

В Петербурге и Москве К. А. Тон создал оригинальные планировочные композиции двух тупиковых вокзалов, охватив пассажирскими помещениями с трех сторон подъездные железнодорожные пути, обеспечив возможность создания репрезентативных главных фасадов, решенных им приемом ренессан-сной системы поэтажного расположения ордерных полуколонн. Главные оси фасадов обоих зданий подчеркнуты функционально оправданными высокими часовыми башнями. Характерно то, что при проектировании обоих вокзалов архитектор решительно отступил от излюбленного им русско-византийского стиля и обратился к западноевропейским источникам. В данном случае позиция К. А. Тона полностью совпала с ретроспективизмом М. Д. Быковского.